Я не падаю, я так летаю ©
Название: Рана (Wound)
Автор: soulina
Бета: нет, поэтому могу быть стилистические недочеты и описки.
Пейринг: Саске/Хината, Неджи/Хината
Жанр: романс-поединок
Рейтинг: хм... R
Дисклаймер: Масаши Кишимото
Предупреждения: ООС
Саммари: Авторская разбивка по главам. Упорядочение текста с объединением всех кусков.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Он привык к ней. Привычка – ужасная вещь. Привычка думать о ней, привычка стоять рядом, молча вдыхая аромат ее волос – он не мог выразить все то, чем наполнялась его душа рядом с ней – ощущением полноты бытия. В такие минуты он был счастлив, особенно когда она робко сжимала губы, смущаясь близостью, а потом внезапно поднимала глаза на него – открытый взгляд доверия. Доверия, несмотря на его поступок. Точнее, проступок. Хотя он не жалел. Он никогда не жалел о своих поступках.
Вот и сейчас, стоя рядом с ней, он хотел… лечь и закрыть глаза: настолько невыносимым и болезненным было ощущение счастья. Так вместо волны на берегу поднимается цунами и сметает все со своего пути. Чудовищная волна жара страстной привязанностей к этой девушке разрушает все его барьеры и планы. Какие планы, если он отдаст все только за один открытый взгляд синевато-лунных глаз его любимой. И любящей. Она ведь любит его – он знал это.
- И почему ты молчишь? – он нахмурился –он не любил неловких молчаливых минут их свиданий – хотелось в такие минуты быть другим – лучшим для нее. Он ведь неподходящий для такой, как она.
- Думаю, почему молчишь ты, – она улыбнулась и наклонила голову – спокойная и тихая.
«Она счастлива», - вдруг осознал Саске - и боль пронзила его голову. Он дико закричал и повалился на пол со стоном. Хината испуганно смотрела, как ее мучитель, ее защитник, ее насильник, ее невольник, рычит от болевого шока.
Девушка не упала в обморок, не стала кричать, а легла рядом, прижавшись к нему, чтобы хотя бы так облегчть боль . Саске затих, уткнувшись ей в шею – так смертельно раненный зверь, обессиленный борьбой за жизнь, ищет приюта в самом потаенном уголке леса – убежище, где ласкала и любила его мать. Она гладила его волосы и что-то шептала – путано, сбивчиво и искренне. Он оборвал ее утешения поцелуем – мягким и кратким. Хината замерла, но не отстранилась, доверчиво приоткрыв губы. Учиха закрыл глаза и откинулся на пол – силы покинули его.
Девушка встала, думая о том, что делать. И в какой-то момент сжала губы – миссия выполнена. Только чего она добилась? Его любви? Нет, гораздо большего. Она стала смыслом и счастьем жизни, разрушающим все прежнее, что составляло основу его жизни – месть, память о брате, ненависть к другу. Сейчас он был безоружен и слаб. Влюблен и покорен. Измучен своим чувством и невозможностью уже это изменить.
Оа погрузилась в мысли, любуясь Саске, который словно спал, хотя это было действием наркотика. И сейчас его красивое лицо с артистократично-тонкими чертами не покинуло надменное, даже высокомерное выражение – Учиха всегда оставался Учиха. И та, кто знал его другим – слабым, открытым и очень нежным, - была уверена в том, что он лучше будет страшно страдать и умирать постепенно от невидимой всем душевной раны, чем сделать то, что не считает нужным. Слишком ответственные, слишком гордые – и поэтому они были требовательными до тирании (как отец Саске), печальными и страдающими, но неуклонными в своем выборе, несмотря на всеобщее осуждение (как старший брат Саске), самыми сильными и умелыми и желающими блага другим (как самые известный Учиха – Мадара). И все эти поступки – странные, порой дикие и всегда неправильные – только от от их странного семейного характера – страдать, но делать; любить, но мучить; хотеть добра и убивать. Бесконечная сила и невероятная сила эмоций, которые никто из них не может держать, а также дурацкая гордость, не позволяющая просить помощи и надеться на других, доверять кому-то еще, - все это было на самом деле прекрасно и уродливо одновременно. Вот поэтому Хината смотрела на лицо любимого с восхищением и ужасом, любовью и ненавистью, гордостью и стыдом – Хината любит Саске, Саске любит Хинату.
Он, скорее, отрежет руку, чем кто-то узнает о его «слабости», а она стыдится и одновременно гордится тем, что он фактически привязал ее к себе – своим диким желанием сделать ее своей, своим бесконечным, почти детским доверием к ней, своей открытой, очень болезненной для него самого любовью. Зачем ей его признание, если она и так знает, что он ее любит. Когда он молчит, а она чувствует его сбивчивое дыхание, сплетающееся с прядями ее волос, - и словно ее кто-то бросает в темный колодец, куда она стремительно летит, опутываемая красными шелковыми лентами нежности, а внизу ее ждет бездна его страсти…
Но что сейчас ей делать? Вызывать команду АНБУ? Ведь этого требует ее миссия…
- Я не верил, что ты сможешь это сделать, - тишина словно разбилась от звука холодного голоса. – Но вижу, что я ошибался.
Хината резко повернула голову – на пороге ее комнаты стоял Неджи.
- Ты не ошибся, - она улыбнулась, повернувшись к нему вся и закрыв этим Саске. – Я не смогу сделать это.
- Я тебе помогу… - Неджи сделал знак – вбежал отряд АНБУ. – И все наконец закончится.
И тут Хината почувствовала резкую слабость – и дымчато-черное пятно закрыло солнце. Девушка без сознания опустилась рядом с Саске – ее рука удивительным образом легла на его руку.
Его ресницы едва дрогнули – он чуть сжал в ладони ее пальцы.
«Мы наконец опять рядом», - одновременная мысль окутала прозрачно-лунным светом их сознание, даря тепло и спокойствие даже в такой момент.
***
Равнодушно-холодный звук приближающихся шагов за стеной напоминал удары кулака в живот – боль, чувство обиды и бессилия, что ничего сделать нельзя. Ничего, что могло бы облегчить эту рану – он осознавал, что сделал что-то не так. И при этом он знал, что все равно сделал бы так же – это предопределено. Она уже не уйдет от него и не забудет – просто не сможет. Увы, но эта мысль давала ему силы, рождала уверенность в будущем, которого он почти лишился. Она важна. Она нужна. Любит ли он ее? Нет. Он просто без нее не может. Не может дышать – сердце давало сбои, дыхание иногда замирало и словно нехотя появлялось, как болотный огонек, готовый вот-вот погаснуть, но появляющийся неведомо откуда и говорящий – еще не все, дыши, иди на мой свет, обманчивый, но такой нужный для тебя… Она была ему жизненно нужна, чтобы дышать, чувствовать, жить, а не умирать с каждым, кого он уничтожит на своем пути. Он убивал немало и будет убивать еще больше – защищая ее, отстаивая свое право на нее, доказывая, что только он может быть с ней…
- Ты опоздал, младший Хьюга. - Кровь заструилась тонкими нитями по бледной коже, как будто чаша с вином опрокинулась – Саске заговорил. – И мне почти тебя жаль…
- О чем ты болтаешь, красноглазое отродье? – крепкая рука схватила за гладкие черные волосы и рванула к себе – Нейджи почувствовал, как волосы остаются в его руке.
- А ты не горячись, Хьюга-чан, - Саске поморщился, но улыбка все еще порхала на лице – так бабочка упивается ароматом макового поля, одурманенная от нектара, наполняющего ее тело. – Она действительно вкусная…. Очень сладкая… - Саске невольно даже стал шептать. – Моя Хината…
Нейджи вскинул руку и поднес кинжал к горлу – крови стало больше. Так водопад находит все больше лазеек, чтобы вырваться на свободу. Кровавые капли скапливались в ложбинках локтей, коленей, пупка… Саске был обнажен (пытаются унизить?) и все следы побоев и пыток были отчетливо видны – фиолетовые, медовые, багряные круги делали его тело красочной картой какой-то неизведанной страны.
- Ну давай… Покажи свою слабость, последний девственник клана Хьюга, - Саске издевательски рассмеялся – Неджи от это вонзил нож прямо ему в кисть руки, пригвождая к полу. – Берег себя для ненаглядной возлюбленной? Она даже на тебя не смотрела… И уж тем более не дала бы тебе. Хотя ты же попросил бы отца? Но он умер, и ты ей подчиняешься, как раб, каким ты и был все это время. Ты думаешь, что тебе ее отдадут. Ты сделаешь все для этого, даже убьешь меня. А взамен... тебе отдадут ее. Отдадут же? – Саске тут с горечью плюнул в пол сгустком накопившейся во рту крови.
- Зато ты просто взял ее, не спрашивая ее. Ну конечно, ты же единственный и уникальный, тебе можно брать и так! Не думая, что ты сделал! – Неджи тут всхлипнул и буквально отполз. Саске показалось, что в глазах, обезображенных бьякуганом, стояли слезы. – Не чувствуя ничего, кроме животного голода. Ты зверь, Учиха. Тебе не будет прощения ни здесь, ни там. Имя твое проклято, и весь род твой тоже проклят.
Рука резко выдернула лезвие – кровь хлынула потоком, заливая последние островки дерева в кровавом потопе.
- Она моя… И останется ею. Этого не изменить никому. Тем более тебе, - красные глаза закрылись, силы уходили стремительно.
- И что ты с ним сделал? – осуждающий окрик Какаши, который вдруг возник в дверном проеме. – Наруто предупреждал тебя, Хокаге тоже, а тебе только личные отношения выяснять и девушку делить. Она в порядке.
- Но не благодаря тебе, Хатаке, - стальной взгляд вонзился в пришедшего. – Я тоже вас предупреждал. И никто даже не подумал, что чувствует Хината. Ведь такое не забывается.
- Она жива. И она… знала, на что идет.
- Это отговорки слабака, не сумевшего прикрыть ее, - Нейджи вышел из комнаты. – Эта гадина не умрет – такие так просто не дохнут.
Саске лежал в луже собственной крови тихо шептал: «Не уходи…. Останься…»
Какаши достал аптечку и наклонился, чтобы услышать ласковый бред, невидимым ручейком стекающий из раненой души: «Родная моя… глупенькая моя… люблю… Мой детеныш…»
Хатаке улыбнулся и погладил волосы, запекшиеся кровью.
- Она у тебя молодец. Не струсила. Выдержала.
Легкое прикосновение пальцев к шее – ниндзя закрыл глаза.
Хината наклонилась над пленником и легким касанием поцеловала бледные губы. Руки словно порхали над телом - она начала быстро бинтовать раны, бережно касаясь, словно пеленая ребенка. И только обработав раны и убедившись в том, что Саске не умрет от потери крови, девушка тихо исчезла, как умеет незаметно улететь маленький воробушек на большом рисовом поле, заполненном разными птицами.
Хатаке улыбнулся и открыл шаринган – шаринган напротив него полыхнул рубиновым огнем. Оба ниндзя словно вели неслышный диалог, о котором никто не догадывался.
- Ты вернешься… - Спокойный голос.
- Нет. Ты знаешь это. – Ледяной голос словно ломался – так трудно было говорить. Айсберг крошился кусочками льда в красной воде.
- Она ждет тебя. – Напоминание.
- Он тоже меня ждет… - Усталость.
- Отпусти его… Или ее, но не живи призраками прошлого. - Укор.
- Но я живу! – резкий ответ – в руке появилосьЧидори, что казалось енвероятным, учитывая потери крови. – Я могу в любой момент уйти отсюда.
- Даже молнии нужен ветер, чтобы дышать, и солнце, чтобы сверкать. Ты так ничему не научился… - Хатаке рукой открыл лицо. – Ты не уйдешь, пока она рядом.
- Мои раны не излечит ничего. Хотя их никто не видит, от этого они не исчезают, - горечь в голосе.
- Любовь лечит и учит прощению, - спокойствие в голосе и бесконечная тяжесть в сердце говорящего.
- Я не могу простить, - с ненавистью ответил Саске, устало привалившись к стене.
- Она же тебя простила, подумай об этом, - Какаши легко и пружинисто встал и кинул на пол книгу. – Почитай на досуге. Тебе еще долго придется здесь сидеть.
Саске с кислым видом взял книгу и отбросил в угол:
- Проваливай. Хватит уже меня учить. Ты мне уже не учитель.
Но Хатаке его уже не слышал. В комнате никого не было.
***
Она беззвучно плакала у себя в комнате. Словно вишня, наклоненная к озеру, роняла с последними часами цветения свои лепестки – так капли соленой горечи срывались с кончика носа, подборка и падали на кисти рук, обжигая. Слезы жгли не столько кожу, сколько душу, сжатую обидой, как сжимается сейчас ее рука в бессильном и напрасном гневе… Не на Саске. А на себя. Слабую. Безвольную. Куклу? Нет, человека, ставшего игрушкой в мужской игре под названием война. Она не хотела воевать. Она только хотела любить и быть любимой. Быть любимой… Да, она любима. И даже… любит. Не стоит лгать самой себе. Но разве эта любовь спасает, как спасала она Наруто? Скорее, губит… Неджи… Киба… Она запомнила убивающий все вокруг взгляд Неджи, а также растерянную улыбку на губах Кибы, когда тот увидел ее одежду. Такого она хотела для себя? Она спасла Наруто. Она гордилась своим порывом и сделала бы то же самое снова и снова. А Саске… Смогла бы она снова уйти с ним, зная, что он сделает?
А что он сделал? Привязал? Стреножил? Или сделал свободной? Он ее любит? Наверное, да. По-своему. Как любят Учиха – страстно, не по-человечески, звериной любовью, любовью тиранически-детской. Все тираны дети. Все дети тираны. А она… как игрушка.
Тут в тишине стали капать звуки – белые стеклянные всхлипы в деревянной раме комнаты разбивались о стены, не проникая дальше. Она помогла ему. Не могла не помочь. Она, скорее, сошла с ума бы, но приползла бы к нему – раненая, нагая, но пришла бы помочь. Перевязать его раны. Заслуженные. Она разумом была на стороне отряда, но сердцем… Даже после того, что он сделал, она простила его. После того, как его губы касались ее… Тут Хината подняла голову – беззвучный крик полетел обезглавленной птицей в небо и рухнул, ударившись о стеклянную клетку молчания. Она стала… Она будет… Она…
Неджи стоял за дверью и слушал беззвучный плач. Сюрикен вонзался в мягкую мышечную плоть, вторя звукам за стеной. Он плакал вместе с ней.
Саске лежал на полу комнаты в луже черной от засыхания крови и вздрагивал от боли – регенерация клеток была болезненной и скорой. «Такие не дохнут», - мелькнула вспышкой фраза, брошенная камнем в его сторону. Он улыбнулся. А потом закрыл глаза, призывая в бездну забытья свет ее глаз и мелодию ее имени. Она должна его вывести на свет. Он верил в это. Верил и любил. Но не прощал. А пока в тишиен его камеры расцветали воспоминания, наполненный запахом весенних цветов – запахом ее кожи, нежной и гладкой. Шелковый пояс ее имени сплетался в воспоминаниях с сиянием глаз – было тепло от этого света и приятно. Он уснул.
***
Тело раненого мстителя исцелялось ее руками, как душа – любовью и нежностью. Она его спасала.
Хината же… В ее теле отныне зияла огромная дыра… Которая будет постоянно напоминать о себе, не давая забыть момент ужаса единения с другим человеком. И этот человек отныне слит с нею и связан невидимой связью. Это сильнее смерти – эта связь победила смерть…
В душе девушке кровоточила ледяной нежностью и огненной болью рана. Она хотела отравить его, а отравилась сама… Через нежные и крепкие руки, сжимающие бережно ее в объятиях и кормящих с ложки, обессиленную и покорную. Отравилась заботой, нежностью и любовью.
Рана заживет, как заживает все. Но она будет болеть. Как любая рана при перемене погоды или настроения, душевной слабости или в телесном безумии страсти… И тогда она опять пойдет к нему, чтобы только увидеть его глаза и коснуться его руки. Чтобы он произнес ее имя так, как один он может – и она заплачет от счастья и муки. Как плачет сейчас.
***
- Почему ты плачешь? – шепот в тишине подкрался тихо и незаметно и остановился в тени у окна – луна отбрасывала ее на расцвеченный шахматным рисунком пол.
- Просто… - капли слез сверкают на призрачных пальцах, когда он касается ее щеки - лунная тень в черно-белой клетке света и тени.
- Не плачь, я не хочу, чтобы ты плакала, - печаль в его тихом голосе. Ей захотелось еще сильнее плакать – от этой безысходной грусти.
- Откуда ты знаешь, что я плачу? – тихий удивленный шепот в ответ – нежный цветок в ее душе распускался с каждым его словом все больше и больше.
- Я все знаю… - он улыбнулся и коснулся губами ее губ. – Я люблю тебя.
- Я знаю… - душа на миг оледенела и начала таять. – И я тебя люблю…
Она незаметно уснула. Лунный призрак сидел рядом и любовался спящей девушкой, пока облака не скрыли луну.
***
На следующее утро отряд обнаружил, что Саске исчез. Хината же спала в кровати, свернувшись котенком и улыбаясь счастливой улыбкой, хотя на щеках виднелись дорожки высохших слез.
*** (флешбек)
- Ну что? Пора, - человек в плаще сделал нетерпеливым знак рукой.
Саске остался неподвижен. Он смотрел назад.
- Хочешь остаться? – ироничный смешок. – Чтобы тебя подвесили в камере пыток и выпотрошили все дзюцу на благо Конохе?
- Ерунда. Но я уничтожу любого, кто поднимет руку на нее. Сейчас она будет без меня… - Хмурый взгляд в ответ.
- Ты же знал, что так будет. И вообще не думал, что тебя она заинтересует… Тебе она нужна для другого. И ты почти передумал, как последний идиот, думая о ее чувствах, а не о своей жизни, - равнодушно-неодобрительные интонации в голосе собеседника. – О ней позаботятся.
- Кто? – губы сжались.
- Называть поименно всех их? Она им нужна. И не меньше, чем тебе… - с улыбкой в голосе.
Саске резко выбросил руку с сюрикеном.
- Заткнись. Иначе я не уйду! – Мысль о том, что она может остаться наедине с любым из ее «друзей», делала взгляд бешеным. Чувство ревнивой ярости, как и в случае с братом, захлестывало и воспламеняло.
Небо затянулось грозовыми тучами. Стал накрапывать дождь.
Лезвие коснулось капюшона, разрезая ткань. Бесцветные волосы в грозовых сполохах казались серебристыми змеями.
- Ревнивый ты… Пошли уже.
Две тени скрылись в потоках воды. Сердце сжималось от боли расставания.
«Так надо».
Душа затягивалась тучами, как и небо над ним. Как раньше… Но все иначе. В воспоминаниях иногда мелькала ее улыбка – и его взгляд светлел, а душа наполнялась нежностью, смывающей потоками света копоть с сердца, излечивая и оживляя, наполняя радостью и счастьем.
«Я люблю тебя. Очень».
***
- Ничего страшного, – хмуро произнес Какаши после достаточно эмоционального наора Неджи, готового хоть сейчас отправляться в погоню.
- Тебе легко говорить! Ты мог и сам помочь Предателю, ведь он твой любимчик, - Неджи в несвойственной ему манере запальчиво бросал фразы, все больше негодуя.
- Ты хочешь отомстить… Он придет. Он теперь связан. У него нет выбора, - меланхоличный ответ человека, погруженного в очередную книгу. – Ты сможешь насладится их встречей в ближайшее время. Только нужно время.
- Он ранен. Мы еще можем его догнать.
Отряд смотрел на перепалку двух и молчал.
- Мы отправляемся домой. Задание выполнено. – Книга захлопнулась. До финала романа осталось несколько страниц. – Интересно, чем все закончится? – Какаши бережно спрятал роман в сумку.
Хината все время молчала и смотрела на сборы. Ее старались не тревожить. Но она старалась помогать. И даже улыбалась иногда на шутливые реплики Кибы, заботливыми жестами старавшегося поддержать ее.
- Спасибо за цветы, - тихо сказала она ему.
Неджи встал рядом и убийственным взглядом смерил Кибу.
- Пора в путь.
Хината посмотрела на брата. Тот отвернулся, поджав губы.
- Тебе не стоит доверять никому.
- Никому? – повторила она, удивленно.
- Никому.
- Даже тебе? – она стояла рядом – он спиной чувствовал ее взгляд.
- Даже мне. Но я никогда не сделаю ничего плохого тебе. Обещаю.
- А ему? – шепот едва достигал собеседника.
- А его… я убью.
Хьюга сделал знак рукой: выходим.
***
Она провожала взглядом дом, в котором много месяцев она была… счастлива. В мыслях стояла вчерашняя ночь. Они снова были близки…
*** (флешбек)
- Я бы хотел, чтобы это был наш дом, - сказал ночью Саске. – Чтобы мы здесь жили.
- Здесь? – Хината подумала о своем доме – огромном поместье. А потом и о его доме – целый квартал по праву принадлежал ему. Уют… Нет, именно здесь их дом. В старом лесном домике на окраине мира. Только для них. Она понимала его и тоже представляла их жизнь – такую, какой они жили все это время. Он рубит дрова, критикует ее стряпню. Она отшучивается или обижается. Он ее соблазняет, она краснеет. Но они вместе. Она привыкла чувствовать его незримое присутствие в своей жизни. Она привыкла засыпать на его плече, а утром просыпаться от звука его дыхания. Он приучил ее к этому, не отпуская от себя. Или она приучила его к себе? Кто точно скажет… Неважно.
Он смотрел на старый потолок и стены, которые требовали внимания хозяина. Она сидела рядом, с распущенными волосами, тоненькая, с огромными сиреневыми глазами – напоминая богиню в лунном свете. Он посмотрел на нее и замер, очарованный. Они немного помолчали.
- Мне надо сейчас уйти.
- Ты меня бросишь? – с виду спокойный тон. Но внутри все замерло.
- Нет. Ведь я люблю тебя.
Спокойный ответ.
- Мне без тебя… - Она попыталась выразить всю тяжесть расставания, давящую ей на сердце.
- Мне тоже. – Вздохнул. – Береги себя.
- Хорошо. – Кивок.
- Смотри… Если что с тобой случится… - он не договорил фразы, но Хината его поняла.
- Все будет хорошо.
Он прижал ее к себе, вдыхая аромат ее волос. Потом поцеловал в щеку. Она сжала губы, чтобы не заплакать.
- Ну что ты, воробушек мой, - он задохнулся. Она обняла его и прошептала: - Все хорошо. Я люблю тебя.
- И я тебя… Очень. Очень. Очень…
Шепот сменился прерывистым дыханием. Поцелуи… Укусы… Поцелуи… Стоны… Поцелуи… Его резкое дыхание чередуется с ее тихими вздохами. Нежный стон сливается с громким выдохом освобожденного от плена возбуждения мужчины. И улыбкой женщины, знающей о подаренном ею счастье любимому и испытавшей счастье, ей подаренном любящем ее человеком.
И снова поцелуи… Нежные, благодарные… Радостно-блаженная усталость после близости. И она наслаждалась ощущением счастья, наполнявшем ее тело и душу с тех пор.
***
Они вместе пришли сюда - разочарованными, усталыми и одинокими, а уходили по одному в разные стороны – влюбленными, близкими и родными друг другу.
Она поняла, что только сейчас начала жить. Тихая жизнь незаметной девочки закончилась. Болью, слезами, счастьем. И нагрянувшей в их жизнь, словно ранняя весна посреди зимы, взаимной любовью.
ГЛАВА ПЯТАЯ
***
«Ты уверена в этом?» – обеспокоенно-заботливый голос Цунаде никак не вязался с ее воинственным видом.
«Да», - пожала плечами Хината.
«Но говорить об этом пока рано…» - Шизуне робко попыталась вмешаться в разговор.
«Я знаю это», - холод в голосе и отстраненность во взгляде.
Одна единственная ночь, о которой теперь ходили разные слухи по всей деревне. Одна ночь стыда и сладостной боли. Одна на двоих.
Хината закрыла глаза руками: воспоминания рухнули на нее селевым потоком, в котором были грязь и чистота их желаний. «Что ты наделал…»
«Мы его найдем, и…» - Цунаде стукнула по столу кулаком. Тот раскололся.
Девушка отвернулась и подошла к двери.
«Он отец моего ребенка. Я не хочу, чтобы его убили», - тихий, ничего не выражающий голос.
«Даже после всего?!»
Хината посмотрела в глаза Цунаде. Так она никогда ни на кого не смотрела. Прямо. Смело. Уверенно.
«Да».
***
Хината шла, опустив голову и стараясь не смотреть по сторонам. Она боялась поднять глаза и увидеть осуждение в глазах тех, кто знал ее с детства, видел, как она росла. Осуждение добропорядочных матерей семей, уважаемых отцов семейств, тех, кто станет отворачиваться от нее или показывать за ее спиной пальцем и шептаться: «Кто бы мог подумать, что она…» или «А ведь с виду была такой…»
Да, она беременна. От врага. От предателя. От Учиха Саске.
И никого не волнует, как это произошло и почему. Факт остается фактом.
Хината задрожала от сдерживаемых рыданий и еще ниже опустила голову.
«Хината-сан. Я так рад…»
Девушка резко остановилась. Застыла. Этот голос… Раньше она упала бы в обморок. Сейчас… она просто пошла дальше, опираясь за ближайшую стену рукой. «Я не могу посмотреть в его лицо, только не сейчас. Лучше умереть».
За первым же углом она рухнула на мостовую и, согнувшись в три погибели, сжавшись ото всех и всего, она начала плакать.
«Не место здесь плакать. Да и не к чему», - спокойный мелодичный голос возле нее. А потом рука.
Хината подняла заплаканные сиреневые глаза и встретилась со взглядом синих глаз.
«На твоем месте… - Ино запнулась, а потом продолжила: - Тебе сейчас надо отдохнуть. Пойдем, я напою тебя липовым отваром, расскажу все, что здесь случилось, пока тебя не было. Я так давно тебя не видела».
Солнечные блики играли на волосах и глазах эффектной девушки деревни Листа. Да, она была красива. Но сейчас красота ее была в тех руках, которые поддерживали Хинату, пока они шли к дому Яманака.
Через пару часов Ино своей волей подчинила почти не сопротивляющуюся Хинату и делала с ней «страшные вещи» – она расчесывала ее темные, как ночь, волосы красивым гребнем.
«Ты будешь самой красивой мамой во всей стране Огня», - улыбнулась Ино, сжимая плечи Хинаты. Та в ответ слабо улыбнулась.
«После меня», - продолжила Ино, рассмеявшись. Хината уже улыбалась намного ярче.
«Она улыбается, как прежде…» - подумал Киба, глядя с дерева на весь процесс «приведения в боеготовность» Хьюга Хинаты. Он пришел, чтобы увидеть ее. Увидеть и…
Киба улыбался и сжимал кулаки, про себя медленно проговаривая те проклятия, которые он выплюнет в лицо этому… ублюдку. «Как он посмел! Хината…»
Под деревом стоял Шино. «Я буду на стреме», - пояснил «повелитель жуков» удивленному его появлением шиноби клана Инузука. - «Мы одна команда». Киба согласно кивнул.
Ино тихо улыбалась, зная, кто в это время за ними наблюдает. Она даже повернула Хинату так, чтобы Инузука увидел вернувшуюся после долгого возвращения девушку, ее спокойное лицо, покрытое легким весенним загаром, прекрасные темные волосы, волной спадающие на плечи.
«Возможно, он… Даже сейчас…» - Ино хотела сделать так, чтобы всем было хорошо. Только по своему опыту она знала, что не все так просто.
«Что-то между вами было», - думала Ино, глядя в зеркало на Хинату.
И это «что-то» сжигало душу Учиха Саске и приводило в безумную ярость. Сейчас проклятый огонь ненависти и страсти сжег деревню Тумана. Ветер поднимал пепел, оставшийся после резни.
«Хорошая работа».
Саске не ответил. Ему хотелось, чтобы деревня была больше, так как его сердце до сих пор невыносимо болело. Ярость клокотала в нем.
«Ты меня не сможешь убить». - Усмешка в голосе.
Учиха повернулся к собеседнику: «Сначала я убью ЕГО».
Сейчас он шел вырезать следующую деревню на своем Пути. И за ним оставались невидимые никем алые следы. Его рана до сих пор не затянулась. Хотя ему нравилась ЭТА боль. В ней было наслаждение. В ней он питал ярость. С ней он шел навстречу ЕМУ.
А потом… Саске посмотрел на затянутое грязным дымом небо и подумал о том, что теперь у него появилась мечта. Пусть и призрачная, невыполнимая. Но такая же сладкая, как и ее губы.
***
Ты до сих пор снишься по ночам. Я хочу твои губы, твое тело. И услышать твой голос хочу. Но я не хочу быть с тобой. Я просто буду думать о тебе. Разве твое возвращение что-то решит? Глупо… Глупо ждать тебя.
Я знаю, что пора тебя отпустить. Ведь я чувствую, что зову тебя и мучаю по ночам, как и ты меня. Воспоминания вытекают из меня струйками эмоций, и остается лишь равнодушие.
- Хината-сан, не хотите ли пойти на праздник цветущей сакуры? - служанка поклонилась.
- Нет, я хочу остаться одна, - тихо ответила девушка, сидя на скамейке в домашнем саду под любимым сливовым деревом.
- Но Неджи-сан ждет вас, чтобы проводить. Он... - немолодая женщина смутилась. - Он не примет отказа... Точнее, он не поймет.
Хината улыбнулась.
- Хорошо. Не будем разочаровывать нашего брата. Пригласите и Ханаби на прогулку тогда.
Женщина поклонилась:
- Но Неджи-сан пригласил только вас...
- Пригласите Ханаби, - девушка сказала это уставшим голосом. "Неджи не будет спрашивать меня при сестре ни о чем".
Прогулка оказалась средней невыносимости. Ханаби злилась на решение сестры. Неджи был холоден, как обычно. По лицу не было видно его отношение к тому, что пошла не только Хината, но и Ханаби. Хината спокойной рассматривала ветви цветущей сакуры, наслаждаяясь ароматом весны.
- Ты изменилась, - констатировал Неджи, когда они на пару минут остались одни.
Хината посмотрела в глаза, похожие на ее собственные.
- Да, пожалуй.
- Мне не нравится это. Что он сделал с тобой? - уже более суровым и требовательным тоном спросил ее защитник.
- Ничего... - Хинате хотелось прекратить этот неприятный для нее разговор.
- Привет, Хината, - Киба улыбался ей, рядом радостно вертел хвостом Акамару. Хината была счастлива сменить тему, поэтому она стала гладить собаку, отвечая на приветствие.
Неджи нахмурился:
- Инузука, мы немного заняты. Поэтому мы пойдем.
Хината застыла - никогда Неджи не позволял такого. Киба тоже нахмурился:
- Не тебе решать. Я просто решил поздороваться. Я давно не видел Хинату.
Двое стояли, сжимая кулаки и намереваясь в любой момент их применить.
- Хината, а не пойти ли нам к озеру? Там как раз катаются на лодках, - прибежала вообушевленная Ханаби.
- Я тебя повезу!
- Нет, я!
Хината вздохнула - ни к чему хорошему все это не приведет. Хорошо, что ОН не пришел.
- Привет, Хината-чан, - знакомый до боли голос. Хината покраснела и... упала в обморок.
- Уходи... - шептала она, отчаянно сжимая пальцами ткань парадного кимоно. - Уходи...
Она стояла на опушке леса. Была весна - ветки были опушены зеленым облаком, душистым и свежим. Тихо, спокойно. А потом резкая боль. Она коснулась места, где, словно полоснуло ножом, - пальцы окрасились алым. И птичий щебет сменился карканьем воронов. Зелень сменилась белоснежным покровом. Она упала на колени. Это не снег, а паутина... Она запуталась. И он идет, чтобы убить ее. Точнее связать в кокон своей воли и лишить воли. Кукла...
Вот он уже ласкает языком ее оголенное плечо и ищет место для укуса. А потом она поворачивается к нему лицом. Киба? Почему ты здесь?
Киба улыбнулся. Хинате стало стыдно. Она хотела извиниться, но... Неджи? Почему эти сиреневые глаза впились в ее лицо, а он сам схватил ее за кисти рук. Она закричала.
- Наруто...
- Он не придет, кроме меня, - ЕГО голос, тихий и холодный. - А теперь приступим...
Он впечатал алое пламя ненависти на ее шее. А потом начал пить ее душу каплю за каплей. "Это конец".
- Как ты, Хината? - теплый и солнечный взгляд.
Она невольно улыбнулась, а потом заплакала, прижавшись к его плечу. "Это был сон".
- Все хорошо. Я с тобой, - гладил по волосам и шептал хриплым от беспокойства и смущения голосом Наруто.
Она лишь кивнула.
Неджи и Киба стояли рядом, хмурые и немного напряженные. Ханаби ерзала на месте - ей хотелось прекратить эту "сопливую" сцену.
- Я отведу тебя домой, - спокойно сказал Наруто.
Неджи резко вскинул руку. Киба хотел что-то сказать, но промолчал.
- Я сама дойду, - девушке стало неудобно: из-за нее столько шума. Уже начали собираться люди.
Все-таки было больно... От его рук и шепота. Больно от объятий. Больно от утраченных надежд.
Хината гордо встала, чтобы самой дойти до дома. Ханаби удивленно посмотрела на сестру - та никогда не была такой.
" Неужели ты сама хотела бы быть на моем месте? Глупышка..." - говорила неуловимая улыбка девушки, которая грациозно встала с колен и пошла по дороге, ведущей к храму.
***
Запах твой улыбки. Будоражащий чувственностью, нежностью и откровенностью.
Свет твоих мыслей. Глубоких, как задумчивый сон утреннего озеро, овеянного призрачным туманом.
Окутанная запахом и светом, опутанная твоими чувствами ко мне, связаннами невидимыми нитями общего счастья.
Медленно растекаются желания под кожей, оставляя сладкие дорожки после твоих губ.
"Давай еще", - голова кружится. Забытье сонно-медовое.
Сквозь дремотный туман очередной вскрик. Сколько их было... Мы не останавливаемся... До бесконечности.
"Ты меня пьянишь".
Я молчу, покорно откидывая голову и отдаваясь твоим жадным губам.
Прижимаешь к себе. Тихий стон.
Бесконечная смена поз. Бесконечное и непрерываемое желание даже после очередной близости, связываемые общим нашим разговором, словно бусины жмчуга, в единую цепь перерождений. Я падаю в пропасть безумного возбуждения. Я таю волной в море удовольствия. Я сгораю в солнце страсти. Я взлетаю в небо легкой пушинкой. Зверь... Растение... Стихия...
Сквозь перевоплощения слышу лишь твои резкие вздохи... Ты подчинен этому, как и я. Ты не можешь разорвать цепь, связующую нас крепкими и самыми тонкими нитями. Ты болен мной... Моя улыбка коснулась твоих губ. А я твоя...
Я засыпаю... Руки твои не дют мне спать... Вновь мучая желанием... Тело податливо откликаются на призыв.
А растаю от одного взгляда. Не смотри на меня.
- Не смотри на меня, - сквозь сжатые губы.
Она опустила глаза и отошла.
- Иначе я не отпущу тебя, - взгляд вглубь в себя. - Уходи.
Она отвернулась. Два невероятно тяжелых шага. Она остановилась - ноги не слушались.
Легкий возглас - он поднял ее на руки и прижал к себе.
Сил уйти у нее не оказалось. Сил отпустить у него не хватило.
- Дождись меня.
***
Он пришел к ней однажды ночью. Тени танцевали на стене, переплетаясь в лунном свете. Она улыбалась от счастья быть рядом и плакала от боли быть рядом. Он целовал ее влажные щеки.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
***
- Хината-сан, вы...вы...
- Ты, - она улыбнулась, увидев, как заалели щеки Кибы. - Мы же одна команда.
- Ну да, - он взъерошил волосы и усмехнулся, открыв дружелюбный оскал.
- Я хотел... Ты не могла бы...
- Госпожа Хината, вам пора в храм, - холодный голос и тень брата через прозрачную занавеску.
Хината сжала губы на мгновение, а потом ласково улыбнулась:
- Не проводишь ли ты меня в храм, Киба? Неловко, что мы не поговорили с тобой.
Киба кивнул, облегченно вздохнув.
***
Неджи пронзал взглядом, словно меч, фигуру Кибы, который что-то оживленно рассказывал Хинате. Акамару активно вилял хвостом, подпрыгивал и гавкал в самые яркие моменты описаний.
- Не стоит давать надежды, Хината-сан, - отстраненно-пытливый взгляд в ее глаза. - Если они не взаимны.
- Я не понимаю, о чем... - Она в последнее время любила готовить сама - привычка, появившаяся после той миссии. Неджи часто (случайно?) оказывался в это время дома и делил эту нехитрую трапезу.
- О Инузука Кибе, - он поклонился, благодаря за обед. - Аригато.
- Он друг... - начала она.
Неджи странно усмехнулся и вышел из комнаты, бросив на ходу:
- Не стоит говорить о том, чего нет.
Она вспыхнула и инстинктивно бросилась вдогонку за ним:
- Это так!
Неджи резко повернулся и холодно улыбнулся:
- А ты спроси его, как он к тебе относится.
Казалось, он наслаждается ее смятением. Ее наивностью. Ее доверчивостью.
- Я спрошу, - решительный ответ в глаза. - А как ты ко мне относишься?
Неджи замер, словно ударили в спину, найдя брешь в его защите, почти идеальной, благодаря Бьякугану. Незначительная брешь... Боль...
- Как к любимой... сестре, - с легкой заминкой.
Хината смутилась. Покраснела. Что-то в ответе было... странным.
Но он стоял спокойный. Уже готовый ко всему. Идеальная защита. Она не пробьет ее еще раз.
***
После того странного ответа прошла неделя. Каждый день она видела, как отчуждается от нее ее брат. Как становится резким, иногда непонятно задумчивым. У нее складывалось ощущение, что...
- Мне кажется, что тебе неприятно со мной общаться, - сказала она за очередным их обедом.
Он продолжил есть. И лишь съев все с тарелки, он невозмтимо ответил:
- Это не так.
- Разве? - она робко взяла его за руку, тем самым вызывая на доверительный разговор. Он резко встал, поклонился и ушел.
Хината вздохнула. Она не понимала ничего.
Два дня она не видела его. Она начала переживать, но боялась спросить у отца, чтобы не вызывать лишних разговоров о том, что у них случилось.
А что могло случиться? Ничего. Только...
***
И все-таки между ними что-то было. Это что-то проявлялось в холодном приветствии в резиденции Хокаге, в вежливых поклонах и в том, что он перестал с ней обедать. Хинате было тяжело осознавать, что у них что-то сломалось. Что-то она пробила тем вопросом. Что-то, что мучило его. И не давало им общаться так, как раньше.
***
Могла ли она подумать, что Неджи будет смотреть на нее так? Стоять перед ней и ждать ее ответа. Невозмутимый. Ранимый. Ее брат. И главное слово - ЕЕ.
Что заставило его ей признаться? Наверное, ревность. Странно было увидеть яростно сжатые кулаки и дикий взгляд, обезображенный Бьякуганом. Всего лишь ее разговор с Кибой в саду. Всего лишь...
Всего лишь драка. Всего лишь...
Киба ранил Неджи. Как ни удивительно, но ярость сделала ее брата слабее. Киба ушел к себе зализывать раны. Он тоже был не в себе.
- Ты станешь моей женой?
Ее спокойной отказ. И слова сожаления.
Он нахмурился сначала, но опять улыбнулся:
- Я все равно буду надеяться. Я так просто не отступаю.
А потом резкий удар Неджи. Он мог убить Кибу...
- И зачем все это?
- Просто. Достал, - Неджи неохотно отвечал. Хината была в гневе - это придавало ей сил.
- Просто? Это похоже на ревность!
- А если и ревность? Что это меняет? - ее брат отодвинулся, когда она стала перевязывать его рану.
- Не знаю... Много чего... И ты подслушивал! - она незаметно для себя погрузилась в воспоминания о том, как перевязывала ЕГО рану. Его поцелуи... Его руки... Его запах... Внутри все задрожало.
- Много чего? Это ничего не меняет, - хмуро ответил брат.
Она и не заметила, как стала гладить раненую руку. Неджи вздрагивал, но терпел.
- Почему? - ее голос снизился до шепота. Она словно попала в сон. Дежа вю.
- Потому что я не он, - он резко прижал ее к себе. - Потому что я это я.
- Ты это ты, - повторила Хината машинально.
- Ты мне нравишься, - Неджи прошептал через силу.
- И ты мне нравишься, - девушка улыбнулась, прижавшись в поисках прежней и такой необходимой защиты.
- Не так... как девушка... - он сжал губы, словно было ему больно говорить.
Только сейчас Хината осознала, что что-то не так.
- Я понимаю... - безоблачные лиловые бездны растапливали последние остатки разума, оставшиеся после вспышки неконтролируемой ярости.
- Не понимаешь! - он сжал ее руку - она дернулась в сторону. Но Неджи прижал ее с силой к себе, впиваясь в губы.
- Нет... - беззвучный крик в поцелуе.
- Теперь понимаешь, - сказал спокойно Неджи, отпуская ее. Она отползла в угол, напоминая беззащитного котенка. Разрушался ее мир. Мир, который долго собирала она по осколкам.
Он наклонился над ней, целуя снова. Она отклоняла голову в сторону, но он не отпускал, мучил ее поцелуем.
- Я буду всегда рядом. Я не уйду... - шептал он, прижимая к себе. - Ты меня притягиваешь. Не понимаю почему...
***
Открыв глаза, она сразу же испуганно прижала к себе одеяло. Инстинктивно свернулась калачиком, вспомнив про вчерашнее. Сердце пронзила боль. "Зачем?" Может, это все ей приснилось? И кровь, и драка, и сумасшедшее признание Неджи. По сравнению со всем этим признание Кибы казалось тусклым и малозначимым. Хината повертела головой, отгоняя странные мысли - о губах, целующих ее, о страстном признании вечно нелюдимого и равнодушного Неджи. Но такой ли он?
Какой же она была дурой! Хината с досадой кусала губы, вспоминая все знаки того, что не так просты были их отношения. С той самой первой встречи, когда маленький Неджи с восхищением глядел на нее. Она тогда покраснела. Может, тогда все и произошло? Но ведь он брат! "Двоюродный", - услужливо подсказало сознание. Брак разрешается, хотя и не одобряется. Брак? О чем это она? Одеяло резко откинуто. Машинально она идет к зеркалу - губы пухлые от поцелуев и болят. Он не отпускал ее долго. "Словно другой человек..."
Со странным, нездоровым блеском в глазах Хината побрела на завтрак. Позже всех. Что за ней не водилось. Ей хотелось остаться в комнате и не видеть его, но...
- Привет. Прости за вчерашнее. Я был пьян, - немного раскаяния в глазах и спокойствие обычного Неджи.
- Бывает... Не пей больше... - с облегчением отвтеила она: "Хвала небесам, это было помутнение".
- Но я сказал тебе правду. Ты мне нравишься, - он смотрит на нее невозмутимо. Как человек, который сбросил с себя груз и рад этому. Человек, который... с ума сошел?
- Как девушка... Я помню, - пробормотала покрасневшая Хината и спрятала глаза.
- Да. Очень, - он любовался открыто ее смущением. Он был рад. И Хината чувствовала его необыкновенную радость. Его счастье не таить свои чувства. Но как теперь быть ей?
- Мы... мы не можем ли опять? - Хината старалась смотреть куда угодно, но только не на Неджи, который смущал ее все больше и больше.
- Быть тем, кем раньше? - Неджи немного отодвинулся. - Хорошо, Хината-сан. Как прикажете, - и с поклоном удалился.
***
Их общение стало походить на какой-то спектакль. Все как раньше и не так. Не те интонации. Не те движения. Не те мотивы.
Он был отстранен, холоден, и при этом Хината чувствовала, что взгляды его только для нее, мысли его только о ней.
А еще он стал ей сниться. Хинате хотелось крикнуть: "Что ты делаешь?! Верни все назад!" Но он смотрел на нее ясными от счастья глазами и не хотел отводить глаз.
А еще...
- Я не думала, что здесь кто-то может быть, - Ей казалочь, что она сейчас провалится на месте или сгорит от стыда - накачанный торс блестел от пота, красивые волосы разметались по спине, тонкие ноздри раздувались. Высокий стройный парень, обнаженный до пояса, тренировался утром в саду. Она любила утром гулять. И вот такая встреча...
- Вы мне не помешаете, - он улыбнулся. - Наоборот, вы придадите моей тренировке очарования и красоты.
Иронично, немного высокомерно и очень соблазняюще. Он каждый раз бросал обжигающий взгляд. Под конец Хината вскочила и быстро направилась по тропинке к особняку. Это было невыносимо.
Было ясно, чего он добивается. И это ее возмущало до глубины души и волновало. Слишком волновало. Но что делать? Пожаловаться отцу? Хината представить не могла этого. Намекнуть?
***
Очередной семейный праздник. По традиции Неджи должен ее сопровождать. Но вот должен ли он согревать дыханием кожу? Должен ли поправлять на ней кимоно? Верх бесстыдства. Но он пошел даже на это.
Безумие...
- Неджи-сан, я прошу вас... Не делайте больше ничего. Вы меня смущаете, - попросила она, не выдержав, после очередной тренировки у нее на глазах в откровенном наряде.
- А я не делаю ничего... Что вам не нравилось бы... - Он подошел близко. Настолько близко, что Хината ощущала аромат его тела. Голова закружилась.
Очнулась она уже в комнате. Он сидел рядом и гладил ей волосы. Она беспомощно оглянулась. А потом прошептала:
- Я хочу отдохнуть.
- Хорошо. Я пойду, - он кивнул и отодвинулся. Но не ушел.
Хината ждала, но он не уходил. Глаза сами закрылись.
Она чувствовала, как он прижимает ее к себе. Как целует волосы. Она четко осознавала, что пора крикнуть - сбежится охрана, отец выгонит его с позором, а ее честь будет спасена...
Хината даже не вздрогнула, когда он стал целовать ее. А потом и раздевать.
Было приятно и стыдно. И от этого ощущения были еще более острыми. "Нельзя", - шепнула она, когда он поцеловал ее с благодарностью.
Он прижимал ее к себе и улыбался. А еще покачивал, бесконечно шепча глупые и нежные слова.
Она слабо улыбнулась, для себя понимая, что стала кем-то очень страшным. Чудовищем.
Она шепнула что-то ободряюще-ласковое - он улыбнулся. Он был рад почувствовать ответную ласку.
- Мне скоро на задание, Хината, - шепнул он. - Спи крепко. Я буду тебя охранять.
И вышел.
Она всю ночь плакала. А наутро не вышла из комнаты. Ей казалось, что весь мир знает о ее позоре. Весь мир видит, что ее брат с ней сделал. Весь мир знает, что она не смогла прогнать его. Он ведь его любила. Как брата.
Но разве брат любил ее как сестру?
Хинате было стыдно вспоминать, но та ночь была действительно очень трепетной. И нежной. Только неправильной. Ее тошнило и одновременно ей было хорошо.
***
С ним было спокойно. И неправильно.
Эти ощущения сливались в ком, спутанных между собой оттенков эмоций, и вставали в горле каждый раз, когда она с ним говорила. Сначала она раскрывала рот – ком застревал и мешал говорить – она преодолевала сопротивление и пыталась сказать. А потом все труднее и труднее – ком рос, ощущения путались. И со временем девушка совсем перестала говорить. Неджи обнимал ее, держал за руку, дарил ей дорогие подарки, очень красивые и необычные – старинные веера, драгоценные гребни для волос, нежно-палевые пионы. Она молчала и смотрела, как он с едва заметной дрожью касается ее распущенных волос и прикрепляет серебряный гребень. Затем тонкая рука проводит по всей длине пряди, любуясь контрастом кожи цвета песка белеющего в русле горного родника и завораживающей мглы ее волос. Она смотрит с пустотой и покорностью. Не приближая и не отрицая их близость. Смотрит и знает, что они вместе. Знает, что это неправильно. А еще он любит. Ей не нужно это знать, она не хочет это знать.
- Ты ведь знаешь…
А сейчас он скажет, что любит ее. Ей больно это слышно. Неприятно. Стыдно.
Потом он целует ее губы – она отклоняет в сторону голову, едва заметно. Сил нет. Желаний нет. Ничего нет.
Медленно опускает ресницы – сквозь их тень она видит нежную полуулыбку. Он рад. Не сделать бы ему больно… А вот и хмурится.
- Тебе не нравится подарок?
- Нравится. Красиво.
- Как и ты. Ты очень красивая, - подкупающая серьезность.
Щеки предательски заалели. Хината опустила голову и скрыла улыбку.
- Вот только не надо отрицать очевидное, - опередил ее ответ Неджи. Она всегда качала головой и возражала, что это не так.
- А я не отрицаю, просто хочу, чтобы ты говорил правду, - убеждающее и тихо проговорила Хината, посмотрев впервые в глаза.
- А я всегда говорю то, что есть. Ты красива. И я тебя люблю, - он приподнял ее за талию и поцеловал в лоб – по-братски. От этого невинного поцелуя внутри нее все запорхало от какой-то глупой и беззаботной радости, той самой, с которой они вместе играли детьми.
- И я тебя люблю, - из кокона противоречивых и сложных эмоций, опутавших ее разум и сердце, вылетела бабочка признания. Белая, простая, нежная – обычная капустница, которые встречаются в любом огороде крестьянина из вотчины Хьюга. Может, это воспоминание о той бабочке, которая словно уснула на указательном пальце мальчика с туманно-опаловыми глазами, когда он показал ее лиловоглазой подруге детства.
- Ты нужна мне. Будь со мной. Не уходи…
У Хинаты сердце оборвалось – после той близости она старалась поменьше бывать с ним наедине, уходила при любой возможности.
- Я рядом, - тихий ответ в шею. Ком в горле стал каменным – она начала задыхаться. От всего, что связало их крепкими нитями телесного контакта и разрушило тонкие струны душевной близости. Неджи не стал целовать ее и пытаться опять сделать ее своей, а легко начал кружить по комнате. От ощущения полета, неожиданного и внезапного, у Хинаты все поплыло перед глазами.
Он вынес ее на руках, передал служанкам и ушел, сказав напоследок:
- Ей стало плохо. Оградите мою невесту от любых волнений.
Автор: soulina
Бета: нет, поэтому могу быть стилистические недочеты и описки.
Пейринг: Саске/Хината, Неджи/Хината
Жанр: романс-поединок
Рейтинг: хм... R
Дисклаймер: Масаши Кишимото
Предупреждения: ООС
Саммари: Авторская разбивка по главам. Упорядочение текста с объединением всех кусков.
Что можешь знать ты о любви?
В душе, что умерли все чувства…
И не понять тебе весны и страсти,
Трепет сердца …грустно…
Печаль, светла печаль моя …
Я в одиночестве сгораю…
Но я как будто бы не знаю…
Что ты со мной, с моей бедой…
В прикосновении весны,
В дыханье солнечного ветра…
Я в ожидании любви,
Я в поединке тьмы и света..
В сражении я вечном за тебя…. (с)
Ino-tyan
В душе, что умерли все чувства…
И не понять тебе весны и страсти,
Трепет сердца …грустно…
Печаль, светла печаль моя …
Я в одиночестве сгораю…
Но я как будто бы не знаю…
Что ты со мной, с моей бедой…
В прикосновении весны,
В дыханье солнечного ветра…
Я в ожидании любви,
Я в поединке тьмы и света..
В сражении я вечном за тебя…. (с)
Ino-tyan
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Он привык к ней. Привычка – ужасная вещь. Привычка думать о ней, привычка стоять рядом, молча вдыхая аромат ее волос – он не мог выразить все то, чем наполнялась его душа рядом с ней – ощущением полноты бытия. В такие минуты он был счастлив, особенно когда она робко сжимала губы, смущаясь близостью, а потом внезапно поднимала глаза на него – открытый взгляд доверия. Доверия, несмотря на его поступок. Точнее, проступок. Хотя он не жалел. Он никогда не жалел о своих поступках.
Вот и сейчас, стоя рядом с ней, он хотел… лечь и закрыть глаза: настолько невыносимым и болезненным было ощущение счастья. Так вместо волны на берегу поднимается цунами и сметает все со своего пути. Чудовищная волна жара страстной привязанностей к этой девушке разрушает все его барьеры и планы. Какие планы, если он отдаст все только за один открытый взгляд синевато-лунных глаз его любимой. И любящей. Она ведь любит его – он знал это.
- И почему ты молчишь? – он нахмурился –он не любил неловких молчаливых минут их свиданий – хотелось в такие минуты быть другим – лучшим для нее. Он ведь неподходящий для такой, как она.
- Думаю, почему молчишь ты, – она улыбнулась и наклонила голову – спокойная и тихая.
«Она счастлива», - вдруг осознал Саске - и боль пронзила его голову. Он дико закричал и повалился на пол со стоном. Хината испуганно смотрела, как ее мучитель, ее защитник, ее насильник, ее невольник, рычит от болевого шока.
Девушка не упала в обморок, не стала кричать, а легла рядом, прижавшись к нему, чтобы хотя бы так облегчть боль . Саске затих, уткнувшись ей в шею – так смертельно раненный зверь, обессиленный борьбой за жизнь, ищет приюта в самом потаенном уголке леса – убежище, где ласкала и любила его мать. Она гладила его волосы и что-то шептала – путано, сбивчиво и искренне. Он оборвал ее утешения поцелуем – мягким и кратким. Хината замерла, но не отстранилась, доверчиво приоткрыв губы. Учиха закрыл глаза и откинулся на пол – силы покинули его.
Девушка встала, думая о том, что делать. И в какой-то момент сжала губы – миссия выполнена. Только чего она добилась? Его любви? Нет, гораздо большего. Она стала смыслом и счастьем жизни, разрушающим все прежнее, что составляло основу его жизни – месть, память о брате, ненависть к другу. Сейчас он был безоружен и слаб. Влюблен и покорен. Измучен своим чувством и невозможностью уже это изменить.
Оа погрузилась в мысли, любуясь Саске, который словно спал, хотя это было действием наркотика. И сейчас его красивое лицо с артистократично-тонкими чертами не покинуло надменное, даже высокомерное выражение – Учиха всегда оставался Учиха. И та, кто знал его другим – слабым, открытым и очень нежным, - была уверена в том, что он лучше будет страшно страдать и умирать постепенно от невидимой всем душевной раны, чем сделать то, что не считает нужным. Слишком ответственные, слишком гордые – и поэтому они были требовательными до тирании (как отец Саске), печальными и страдающими, но неуклонными в своем выборе, несмотря на всеобщее осуждение (как старший брат Саске), самыми сильными и умелыми и желающими блага другим (как самые известный Учиха – Мадара). И все эти поступки – странные, порой дикие и всегда неправильные – только от от их странного семейного характера – страдать, но делать; любить, но мучить; хотеть добра и убивать. Бесконечная сила и невероятная сила эмоций, которые никто из них не может держать, а также дурацкая гордость, не позволяющая просить помощи и надеться на других, доверять кому-то еще, - все это было на самом деле прекрасно и уродливо одновременно. Вот поэтому Хината смотрела на лицо любимого с восхищением и ужасом, любовью и ненавистью, гордостью и стыдом – Хината любит Саске, Саске любит Хинату.
Он, скорее, отрежет руку, чем кто-то узнает о его «слабости», а она стыдится и одновременно гордится тем, что он фактически привязал ее к себе – своим диким желанием сделать ее своей, своим бесконечным, почти детским доверием к ней, своей открытой, очень болезненной для него самого любовью. Зачем ей его признание, если она и так знает, что он ее любит. Когда он молчит, а она чувствует его сбивчивое дыхание, сплетающееся с прядями ее волос, - и словно ее кто-то бросает в темный колодец, куда она стремительно летит, опутываемая красными шелковыми лентами нежности, а внизу ее ждет бездна его страсти…
Но что сейчас ей делать? Вызывать команду АНБУ? Ведь этого требует ее миссия…
- Я не верил, что ты сможешь это сделать, - тишина словно разбилась от звука холодного голоса. – Но вижу, что я ошибался.
Хината резко повернула голову – на пороге ее комнаты стоял Неджи.
- Ты не ошибся, - она улыбнулась, повернувшись к нему вся и закрыв этим Саске. – Я не смогу сделать это.
- Я тебе помогу… - Неджи сделал знак – вбежал отряд АНБУ. – И все наконец закончится.
И тут Хината почувствовала резкую слабость – и дымчато-черное пятно закрыло солнце. Девушка без сознания опустилась рядом с Саске – ее рука удивительным образом легла на его руку.
Его ресницы едва дрогнули – он чуть сжал в ладони ее пальцы.
«Мы наконец опять рядом», - одновременная мысль окутала прозрачно-лунным светом их сознание, даря тепло и спокойствие даже в такой момент.
***
Равнодушно-холодный звук приближающихся шагов за стеной напоминал удары кулака в живот – боль, чувство обиды и бессилия, что ничего сделать нельзя. Ничего, что могло бы облегчить эту рану – он осознавал, что сделал что-то не так. И при этом он знал, что все равно сделал бы так же – это предопределено. Она уже не уйдет от него и не забудет – просто не сможет. Увы, но эта мысль давала ему силы, рождала уверенность в будущем, которого он почти лишился. Она важна. Она нужна. Любит ли он ее? Нет. Он просто без нее не может. Не может дышать – сердце давало сбои, дыхание иногда замирало и словно нехотя появлялось, как болотный огонек, готовый вот-вот погаснуть, но появляющийся неведомо откуда и говорящий – еще не все, дыши, иди на мой свет, обманчивый, но такой нужный для тебя… Она была ему жизненно нужна, чтобы дышать, чувствовать, жить, а не умирать с каждым, кого он уничтожит на своем пути. Он убивал немало и будет убивать еще больше – защищая ее, отстаивая свое право на нее, доказывая, что только он может быть с ней…
- Ты опоздал, младший Хьюга. - Кровь заструилась тонкими нитями по бледной коже, как будто чаша с вином опрокинулась – Саске заговорил. – И мне почти тебя жаль…
- О чем ты болтаешь, красноглазое отродье? – крепкая рука схватила за гладкие черные волосы и рванула к себе – Нейджи почувствовал, как волосы остаются в его руке.
- А ты не горячись, Хьюга-чан, - Саске поморщился, но улыбка все еще порхала на лице – так бабочка упивается ароматом макового поля, одурманенная от нектара, наполняющего ее тело. – Она действительно вкусная…. Очень сладкая… - Саске невольно даже стал шептать. – Моя Хината…
Нейджи вскинул руку и поднес кинжал к горлу – крови стало больше. Так водопад находит все больше лазеек, чтобы вырваться на свободу. Кровавые капли скапливались в ложбинках локтей, коленей, пупка… Саске был обнажен (пытаются унизить?) и все следы побоев и пыток были отчетливо видны – фиолетовые, медовые, багряные круги делали его тело красочной картой какой-то неизведанной страны.
- Ну давай… Покажи свою слабость, последний девственник клана Хьюга, - Саске издевательски рассмеялся – Неджи от это вонзил нож прямо ему в кисть руки, пригвождая к полу. – Берег себя для ненаглядной возлюбленной? Она даже на тебя не смотрела… И уж тем более не дала бы тебе. Хотя ты же попросил бы отца? Но он умер, и ты ей подчиняешься, как раб, каким ты и был все это время. Ты думаешь, что тебе ее отдадут. Ты сделаешь все для этого, даже убьешь меня. А взамен... тебе отдадут ее. Отдадут же? – Саске тут с горечью плюнул в пол сгустком накопившейся во рту крови.
- Зато ты просто взял ее, не спрашивая ее. Ну конечно, ты же единственный и уникальный, тебе можно брать и так! Не думая, что ты сделал! – Неджи тут всхлипнул и буквально отполз. Саске показалось, что в глазах, обезображенных бьякуганом, стояли слезы. – Не чувствуя ничего, кроме животного голода. Ты зверь, Учиха. Тебе не будет прощения ни здесь, ни там. Имя твое проклято, и весь род твой тоже проклят.
Рука резко выдернула лезвие – кровь хлынула потоком, заливая последние островки дерева в кровавом потопе.
- Она моя… И останется ею. Этого не изменить никому. Тем более тебе, - красные глаза закрылись, силы уходили стремительно.
- И что ты с ним сделал? – осуждающий окрик Какаши, который вдруг возник в дверном проеме. – Наруто предупреждал тебя, Хокаге тоже, а тебе только личные отношения выяснять и девушку делить. Она в порядке.
- Но не благодаря тебе, Хатаке, - стальной взгляд вонзился в пришедшего. – Я тоже вас предупреждал. И никто даже не подумал, что чувствует Хината. Ведь такое не забывается.
- Она жива. И она… знала, на что идет.
- Это отговорки слабака, не сумевшего прикрыть ее, - Нейджи вышел из комнаты. – Эта гадина не умрет – такие так просто не дохнут.
Саске лежал в луже собственной крови тихо шептал: «Не уходи…. Останься…»
Какаши достал аптечку и наклонился, чтобы услышать ласковый бред, невидимым ручейком стекающий из раненой души: «Родная моя… глупенькая моя… люблю… Мой детеныш…»
Хатаке улыбнулся и погладил волосы, запекшиеся кровью.
- Она у тебя молодец. Не струсила. Выдержала.
Легкое прикосновение пальцев к шее – ниндзя закрыл глаза.
Хината наклонилась над пленником и легким касанием поцеловала бледные губы. Руки словно порхали над телом - она начала быстро бинтовать раны, бережно касаясь, словно пеленая ребенка. И только обработав раны и убедившись в том, что Саске не умрет от потери крови, девушка тихо исчезла, как умеет незаметно улететь маленький воробушек на большом рисовом поле, заполненном разными птицами.
Хатаке улыбнулся и открыл шаринган – шаринган напротив него полыхнул рубиновым огнем. Оба ниндзя словно вели неслышный диалог, о котором никто не догадывался.
- Ты вернешься… - Спокойный голос.
- Нет. Ты знаешь это. – Ледяной голос словно ломался – так трудно было говорить. Айсберг крошился кусочками льда в красной воде.
- Она ждет тебя. – Напоминание.
- Он тоже меня ждет… - Усталость.
- Отпусти его… Или ее, но не живи призраками прошлого. - Укор.
- Но я живу! – резкий ответ – в руке появилосьЧидори, что казалось енвероятным, учитывая потери крови. – Я могу в любой момент уйти отсюда.
- Даже молнии нужен ветер, чтобы дышать, и солнце, чтобы сверкать. Ты так ничему не научился… - Хатаке рукой открыл лицо. – Ты не уйдешь, пока она рядом.
- Мои раны не излечит ничего. Хотя их никто не видит, от этого они не исчезают, - горечь в голосе.
- Любовь лечит и учит прощению, - спокойствие в голосе и бесконечная тяжесть в сердце говорящего.
- Я не могу простить, - с ненавистью ответил Саске, устало привалившись к стене.
- Она же тебя простила, подумай об этом, - Какаши легко и пружинисто встал и кинул на пол книгу. – Почитай на досуге. Тебе еще долго придется здесь сидеть.
Саске с кислым видом взял книгу и отбросил в угол:
- Проваливай. Хватит уже меня учить. Ты мне уже не учитель.
Но Хатаке его уже не слышал. В комнате никого не было.
***
Она беззвучно плакала у себя в комнате. Словно вишня, наклоненная к озеру, роняла с последними часами цветения свои лепестки – так капли соленой горечи срывались с кончика носа, подборка и падали на кисти рук, обжигая. Слезы жгли не столько кожу, сколько душу, сжатую обидой, как сжимается сейчас ее рука в бессильном и напрасном гневе… Не на Саске. А на себя. Слабую. Безвольную. Куклу? Нет, человека, ставшего игрушкой в мужской игре под названием война. Она не хотела воевать. Она только хотела любить и быть любимой. Быть любимой… Да, она любима. И даже… любит. Не стоит лгать самой себе. Но разве эта любовь спасает, как спасала она Наруто? Скорее, губит… Неджи… Киба… Она запомнила убивающий все вокруг взгляд Неджи, а также растерянную улыбку на губах Кибы, когда тот увидел ее одежду. Такого она хотела для себя? Она спасла Наруто. Она гордилась своим порывом и сделала бы то же самое снова и снова. А Саске… Смогла бы она снова уйти с ним, зная, что он сделает?
А что он сделал? Привязал? Стреножил? Или сделал свободной? Он ее любит? Наверное, да. По-своему. Как любят Учиха – страстно, не по-человечески, звериной любовью, любовью тиранически-детской. Все тираны дети. Все дети тираны. А она… как игрушка.
Тут в тишине стали капать звуки – белые стеклянные всхлипы в деревянной раме комнаты разбивались о стены, не проникая дальше. Она помогла ему. Не могла не помочь. Она, скорее, сошла с ума бы, но приползла бы к нему – раненая, нагая, но пришла бы помочь. Перевязать его раны. Заслуженные. Она разумом была на стороне отряда, но сердцем… Даже после того, что он сделал, она простила его. После того, как его губы касались ее… Тут Хината подняла голову – беззвучный крик полетел обезглавленной птицей в небо и рухнул, ударившись о стеклянную клетку молчания. Она стала… Она будет… Она…
Неджи стоял за дверью и слушал беззвучный плач. Сюрикен вонзался в мягкую мышечную плоть, вторя звукам за стеной. Он плакал вместе с ней.
Саске лежал на полу комнаты в луже черной от засыхания крови и вздрагивал от боли – регенерация клеток была болезненной и скорой. «Такие не дохнут», - мелькнула вспышкой фраза, брошенная камнем в его сторону. Он улыбнулся. А потом закрыл глаза, призывая в бездну забытья свет ее глаз и мелодию ее имени. Она должна его вывести на свет. Он верил в это. Верил и любил. Но не прощал. А пока в тишиен его камеры расцветали воспоминания, наполненный запахом весенних цветов – запахом ее кожи, нежной и гладкой. Шелковый пояс ее имени сплетался в воспоминаниях с сиянием глаз – было тепло от этого света и приятно. Он уснул.
***
Тело раненого мстителя исцелялось ее руками, как душа – любовью и нежностью. Она его спасала.
Хината же… В ее теле отныне зияла огромная дыра… Которая будет постоянно напоминать о себе, не давая забыть момент ужаса единения с другим человеком. И этот человек отныне слит с нею и связан невидимой связью. Это сильнее смерти – эта связь победила смерть…
В душе девушке кровоточила ледяной нежностью и огненной болью рана. Она хотела отравить его, а отравилась сама… Через нежные и крепкие руки, сжимающие бережно ее в объятиях и кормящих с ложки, обессиленную и покорную. Отравилась заботой, нежностью и любовью.
Рана заживет, как заживает все. Но она будет болеть. Как любая рана при перемене погоды или настроения, душевной слабости или в телесном безумии страсти… И тогда она опять пойдет к нему, чтобы только увидеть его глаза и коснуться его руки. Чтобы он произнес ее имя так, как один он может – и она заплачет от счастья и муки. Как плачет сейчас.
***
- Почему ты плачешь? – шепот в тишине подкрался тихо и незаметно и остановился в тени у окна – луна отбрасывала ее на расцвеченный шахматным рисунком пол.
- Просто… - капли слез сверкают на призрачных пальцах, когда он касается ее щеки - лунная тень в черно-белой клетке света и тени.
- Не плачь, я не хочу, чтобы ты плакала, - печаль в его тихом голосе. Ей захотелось еще сильнее плакать – от этой безысходной грусти.
- Откуда ты знаешь, что я плачу? – тихий удивленный шепот в ответ – нежный цветок в ее душе распускался с каждым его словом все больше и больше.
- Я все знаю… - он улыбнулся и коснулся губами ее губ. – Я люблю тебя.
- Я знаю… - душа на миг оледенела и начала таять. – И я тебя люблю…
Она незаметно уснула. Лунный призрак сидел рядом и любовался спящей девушкой, пока облака не скрыли луну.
***
На следующее утро отряд обнаружил, что Саске исчез. Хината же спала в кровати, свернувшись котенком и улыбаясь счастливой улыбкой, хотя на щеках виднелись дорожки высохших слез.
*** (флешбек)
- Ну что? Пора, - человек в плаще сделал нетерпеливым знак рукой.
Саске остался неподвижен. Он смотрел назад.
- Хочешь остаться? – ироничный смешок. – Чтобы тебя подвесили в камере пыток и выпотрошили все дзюцу на благо Конохе?
- Ерунда. Но я уничтожу любого, кто поднимет руку на нее. Сейчас она будет без меня… - Хмурый взгляд в ответ.
- Ты же знал, что так будет. И вообще не думал, что тебя она заинтересует… Тебе она нужна для другого. И ты почти передумал, как последний идиот, думая о ее чувствах, а не о своей жизни, - равнодушно-неодобрительные интонации в голосе собеседника. – О ней позаботятся.
- Кто? – губы сжались.
- Называть поименно всех их? Она им нужна. И не меньше, чем тебе… - с улыбкой в голосе.
Саске резко выбросил руку с сюрикеном.
- Заткнись. Иначе я не уйду! – Мысль о том, что она может остаться наедине с любым из ее «друзей», делала взгляд бешеным. Чувство ревнивой ярости, как и в случае с братом, захлестывало и воспламеняло.
Небо затянулось грозовыми тучами. Стал накрапывать дождь.
Лезвие коснулось капюшона, разрезая ткань. Бесцветные волосы в грозовых сполохах казались серебристыми змеями.
- Ревнивый ты… Пошли уже.
Две тени скрылись в потоках воды. Сердце сжималось от боли расставания.
«Так надо».
Душа затягивалась тучами, как и небо над ним. Как раньше… Но все иначе. В воспоминаниях иногда мелькала ее улыбка – и его взгляд светлел, а душа наполнялась нежностью, смывающей потоками света копоть с сердца, излечивая и оживляя, наполняя радостью и счастьем.
«Я люблю тебя. Очень».
***
- Ничего страшного, – хмуро произнес Какаши после достаточно эмоционального наора Неджи, готового хоть сейчас отправляться в погоню.
- Тебе легко говорить! Ты мог и сам помочь Предателю, ведь он твой любимчик, - Неджи в несвойственной ему манере запальчиво бросал фразы, все больше негодуя.
- Ты хочешь отомстить… Он придет. Он теперь связан. У него нет выбора, - меланхоличный ответ человека, погруженного в очередную книгу. – Ты сможешь насладится их встречей в ближайшее время. Только нужно время.
- Он ранен. Мы еще можем его догнать.
Отряд смотрел на перепалку двух и молчал.
- Мы отправляемся домой. Задание выполнено. – Книга захлопнулась. До финала романа осталось несколько страниц. – Интересно, чем все закончится? – Какаши бережно спрятал роман в сумку.
Хината все время молчала и смотрела на сборы. Ее старались не тревожить. Но она старалась помогать. И даже улыбалась иногда на шутливые реплики Кибы, заботливыми жестами старавшегося поддержать ее.
- Спасибо за цветы, - тихо сказала она ему.
Неджи встал рядом и убийственным взглядом смерил Кибу.
- Пора в путь.
Хината посмотрела на брата. Тот отвернулся, поджав губы.
- Тебе не стоит доверять никому.
- Никому? – повторила она, удивленно.
- Никому.
- Даже тебе? – она стояла рядом – он спиной чувствовал ее взгляд.
- Даже мне. Но я никогда не сделаю ничего плохого тебе. Обещаю.
- А ему? – шепот едва достигал собеседника.
- А его… я убью.
Хьюга сделал знак рукой: выходим.
***
Она провожала взглядом дом, в котором много месяцев она была… счастлива. В мыслях стояла вчерашняя ночь. Они снова были близки…
*** (флешбек)
- Я бы хотел, чтобы это был наш дом, - сказал ночью Саске. – Чтобы мы здесь жили.
- Здесь? – Хината подумала о своем доме – огромном поместье. А потом и о его доме – целый квартал по праву принадлежал ему. Уют… Нет, именно здесь их дом. В старом лесном домике на окраине мира. Только для них. Она понимала его и тоже представляла их жизнь – такую, какой они жили все это время. Он рубит дрова, критикует ее стряпню. Она отшучивается или обижается. Он ее соблазняет, она краснеет. Но они вместе. Она привыкла чувствовать его незримое присутствие в своей жизни. Она привыкла засыпать на его плече, а утром просыпаться от звука его дыхания. Он приучил ее к этому, не отпуская от себя. Или она приучила его к себе? Кто точно скажет… Неважно.
Он смотрел на старый потолок и стены, которые требовали внимания хозяина. Она сидела рядом, с распущенными волосами, тоненькая, с огромными сиреневыми глазами – напоминая богиню в лунном свете. Он посмотрел на нее и замер, очарованный. Они немного помолчали.
- Мне надо сейчас уйти.
- Ты меня бросишь? – с виду спокойный тон. Но внутри все замерло.
- Нет. Ведь я люблю тебя.
Спокойный ответ.
- Мне без тебя… - Она попыталась выразить всю тяжесть расставания, давящую ей на сердце.
- Мне тоже. – Вздохнул. – Береги себя.
- Хорошо. – Кивок.
- Смотри… Если что с тобой случится… - он не договорил фразы, но Хината его поняла.
- Все будет хорошо.
Он прижал ее к себе, вдыхая аромат ее волос. Потом поцеловал в щеку. Она сжала губы, чтобы не заплакать.
- Ну что ты, воробушек мой, - он задохнулся. Она обняла его и прошептала: - Все хорошо. Я люблю тебя.
- И я тебя… Очень. Очень. Очень…
Шепот сменился прерывистым дыханием. Поцелуи… Укусы… Поцелуи… Стоны… Поцелуи… Его резкое дыхание чередуется с ее тихими вздохами. Нежный стон сливается с громким выдохом освобожденного от плена возбуждения мужчины. И улыбкой женщины, знающей о подаренном ею счастье любимому и испытавшей счастье, ей подаренном любящем ее человеком.
И снова поцелуи… Нежные, благодарные… Радостно-блаженная усталость после близости. И она наслаждалась ощущением счастья, наполнявшем ее тело и душу с тех пор.
***
Они вместе пришли сюда - разочарованными, усталыми и одинокими, а уходили по одному в разные стороны – влюбленными, близкими и родными друг другу.
Она поняла, что только сейчас начала жить. Тихая жизнь незаметной девочки закончилась. Болью, слезами, счастьем. И нагрянувшей в их жизнь, словно ранняя весна посреди зимы, взаимной любовью.
ГЛАВА ПЯТАЯ
***
«Ты уверена в этом?» – обеспокоенно-заботливый голос Цунаде никак не вязался с ее воинственным видом.
«Да», - пожала плечами Хината.
«Но говорить об этом пока рано…» - Шизуне робко попыталась вмешаться в разговор.
«Я знаю это», - холод в голосе и отстраненность во взгляде.
Одна единственная ночь, о которой теперь ходили разные слухи по всей деревне. Одна ночь стыда и сладостной боли. Одна на двоих.
Хината закрыла глаза руками: воспоминания рухнули на нее селевым потоком, в котором были грязь и чистота их желаний. «Что ты наделал…»
«Мы его найдем, и…» - Цунаде стукнула по столу кулаком. Тот раскололся.
Девушка отвернулась и подошла к двери.
«Он отец моего ребенка. Я не хочу, чтобы его убили», - тихий, ничего не выражающий голос.
«Даже после всего?!»
Хината посмотрела в глаза Цунаде. Так она никогда ни на кого не смотрела. Прямо. Смело. Уверенно.
«Да».
***
Хината шла, опустив голову и стараясь не смотреть по сторонам. Она боялась поднять глаза и увидеть осуждение в глазах тех, кто знал ее с детства, видел, как она росла. Осуждение добропорядочных матерей семей, уважаемых отцов семейств, тех, кто станет отворачиваться от нее или показывать за ее спиной пальцем и шептаться: «Кто бы мог подумать, что она…» или «А ведь с виду была такой…»
Да, она беременна. От врага. От предателя. От Учиха Саске.
И никого не волнует, как это произошло и почему. Факт остается фактом.
Хината задрожала от сдерживаемых рыданий и еще ниже опустила голову.
«Хината-сан. Я так рад…»
Девушка резко остановилась. Застыла. Этот голос… Раньше она упала бы в обморок. Сейчас… она просто пошла дальше, опираясь за ближайшую стену рукой. «Я не могу посмотреть в его лицо, только не сейчас. Лучше умереть».
За первым же углом она рухнула на мостовую и, согнувшись в три погибели, сжавшись ото всех и всего, она начала плакать.
«Не место здесь плакать. Да и не к чему», - спокойный мелодичный голос возле нее. А потом рука.
Хината подняла заплаканные сиреневые глаза и встретилась со взглядом синих глаз.
«На твоем месте… - Ино запнулась, а потом продолжила: - Тебе сейчас надо отдохнуть. Пойдем, я напою тебя липовым отваром, расскажу все, что здесь случилось, пока тебя не было. Я так давно тебя не видела».
Солнечные блики играли на волосах и глазах эффектной девушки деревни Листа. Да, она была красива. Но сейчас красота ее была в тех руках, которые поддерживали Хинату, пока они шли к дому Яманака.
Через пару часов Ино своей волей подчинила почти не сопротивляющуюся Хинату и делала с ней «страшные вещи» – она расчесывала ее темные, как ночь, волосы красивым гребнем.
«Ты будешь самой красивой мамой во всей стране Огня», - улыбнулась Ино, сжимая плечи Хинаты. Та в ответ слабо улыбнулась.
«После меня», - продолжила Ино, рассмеявшись. Хината уже улыбалась намного ярче.
«Она улыбается, как прежде…» - подумал Киба, глядя с дерева на весь процесс «приведения в боеготовность» Хьюга Хинаты. Он пришел, чтобы увидеть ее. Увидеть и…
Киба улыбался и сжимал кулаки, про себя медленно проговаривая те проклятия, которые он выплюнет в лицо этому… ублюдку. «Как он посмел! Хината…»
Под деревом стоял Шино. «Я буду на стреме», - пояснил «повелитель жуков» удивленному его появлением шиноби клана Инузука. - «Мы одна команда». Киба согласно кивнул.
Ино тихо улыбалась, зная, кто в это время за ними наблюдает. Она даже повернула Хинату так, чтобы Инузука увидел вернувшуюся после долгого возвращения девушку, ее спокойное лицо, покрытое легким весенним загаром, прекрасные темные волосы, волной спадающие на плечи.
«Возможно, он… Даже сейчас…» - Ино хотела сделать так, чтобы всем было хорошо. Только по своему опыту она знала, что не все так просто.
«Что-то между вами было», - думала Ино, глядя в зеркало на Хинату.
И это «что-то» сжигало душу Учиха Саске и приводило в безумную ярость. Сейчас проклятый огонь ненависти и страсти сжег деревню Тумана. Ветер поднимал пепел, оставшийся после резни.
«Хорошая работа».
Саске не ответил. Ему хотелось, чтобы деревня была больше, так как его сердце до сих пор невыносимо болело. Ярость клокотала в нем.
«Ты меня не сможешь убить». - Усмешка в голосе.
Учиха повернулся к собеседнику: «Сначала я убью ЕГО».
Сейчас он шел вырезать следующую деревню на своем Пути. И за ним оставались невидимые никем алые следы. Его рана до сих пор не затянулась. Хотя ему нравилась ЭТА боль. В ней было наслаждение. В ней он питал ярость. С ней он шел навстречу ЕМУ.
А потом… Саске посмотрел на затянутое грязным дымом небо и подумал о том, что теперь у него появилась мечта. Пусть и призрачная, невыполнимая. Но такая же сладкая, как и ее губы.
***
Ты до сих пор снишься по ночам. Я хочу твои губы, твое тело. И услышать твой голос хочу. Но я не хочу быть с тобой. Я просто буду думать о тебе. Разве твое возвращение что-то решит? Глупо… Глупо ждать тебя.
Я знаю, что пора тебя отпустить. Ведь я чувствую, что зову тебя и мучаю по ночам, как и ты меня. Воспоминания вытекают из меня струйками эмоций, и остается лишь равнодушие.
- Хината-сан, не хотите ли пойти на праздник цветущей сакуры? - служанка поклонилась.
- Нет, я хочу остаться одна, - тихо ответила девушка, сидя на скамейке в домашнем саду под любимым сливовым деревом.
- Но Неджи-сан ждет вас, чтобы проводить. Он... - немолодая женщина смутилась. - Он не примет отказа... Точнее, он не поймет.
Хината улыбнулась.
- Хорошо. Не будем разочаровывать нашего брата. Пригласите и Ханаби на прогулку тогда.
Женщина поклонилась:
- Но Неджи-сан пригласил только вас...
- Пригласите Ханаби, - девушка сказала это уставшим голосом. "Неджи не будет спрашивать меня при сестре ни о чем".
Прогулка оказалась средней невыносимости. Ханаби злилась на решение сестры. Неджи был холоден, как обычно. По лицу не было видно его отношение к тому, что пошла не только Хината, но и Ханаби. Хината спокойной рассматривала ветви цветущей сакуры, наслаждаяясь ароматом весны.
- Ты изменилась, - констатировал Неджи, когда они на пару минут остались одни.
Хината посмотрела в глаза, похожие на ее собственные.
- Да, пожалуй.
- Мне не нравится это. Что он сделал с тобой? - уже более суровым и требовательным тоном спросил ее защитник.
- Ничего... - Хинате хотелось прекратить этот неприятный для нее разговор.
- Привет, Хината, - Киба улыбался ей, рядом радостно вертел хвостом Акамару. Хината была счастлива сменить тему, поэтому она стала гладить собаку, отвечая на приветствие.
Неджи нахмурился:
- Инузука, мы немного заняты. Поэтому мы пойдем.
Хината застыла - никогда Неджи не позволял такого. Киба тоже нахмурился:
- Не тебе решать. Я просто решил поздороваться. Я давно не видел Хинату.
Двое стояли, сжимая кулаки и намереваясь в любой момент их применить.
- Хината, а не пойти ли нам к озеру? Там как раз катаются на лодках, - прибежала вообушевленная Ханаби.
- Я тебя повезу!
- Нет, я!
Хината вздохнула - ни к чему хорошему все это не приведет. Хорошо, что ОН не пришел.
- Привет, Хината-чан, - знакомый до боли голос. Хината покраснела и... упала в обморок.
- Уходи... - шептала она, отчаянно сжимая пальцами ткань парадного кимоно. - Уходи...
Она стояла на опушке леса. Была весна - ветки были опушены зеленым облаком, душистым и свежим. Тихо, спокойно. А потом резкая боль. Она коснулась места, где, словно полоснуло ножом, - пальцы окрасились алым. И птичий щебет сменился карканьем воронов. Зелень сменилась белоснежным покровом. Она упала на колени. Это не снег, а паутина... Она запуталась. И он идет, чтобы убить ее. Точнее связать в кокон своей воли и лишить воли. Кукла...
Вот он уже ласкает языком ее оголенное плечо и ищет место для укуса. А потом она поворачивается к нему лицом. Киба? Почему ты здесь?
Киба улыбнулся. Хинате стало стыдно. Она хотела извиниться, но... Неджи? Почему эти сиреневые глаза впились в ее лицо, а он сам схватил ее за кисти рук. Она закричала.
- Наруто...
- Он не придет, кроме меня, - ЕГО голос, тихий и холодный. - А теперь приступим...
Он впечатал алое пламя ненависти на ее шее. А потом начал пить ее душу каплю за каплей. "Это конец".
- Как ты, Хината? - теплый и солнечный взгляд.
Она невольно улыбнулась, а потом заплакала, прижавшись к его плечу. "Это был сон".
- Все хорошо. Я с тобой, - гладил по волосам и шептал хриплым от беспокойства и смущения голосом Наруто.
Она лишь кивнула.
Неджи и Киба стояли рядом, хмурые и немного напряженные. Ханаби ерзала на месте - ей хотелось прекратить эту "сопливую" сцену.
- Я отведу тебя домой, - спокойно сказал Наруто.
Неджи резко вскинул руку. Киба хотел что-то сказать, но промолчал.
- Я сама дойду, - девушке стало неудобно: из-за нее столько шума. Уже начали собираться люди.
Все-таки было больно... От его рук и шепота. Больно от объятий. Больно от утраченных надежд.
Хината гордо встала, чтобы самой дойти до дома. Ханаби удивленно посмотрела на сестру - та никогда не была такой.
" Неужели ты сама хотела бы быть на моем месте? Глупышка..." - говорила неуловимая улыбка девушки, которая грациозно встала с колен и пошла по дороге, ведущей к храму.
***
Запах твой улыбки. Будоражащий чувственностью, нежностью и откровенностью.
Свет твоих мыслей. Глубоких, как задумчивый сон утреннего озеро, овеянного призрачным туманом.
Окутанная запахом и светом, опутанная твоими чувствами ко мне, связаннами невидимыми нитями общего счастья.
Медленно растекаются желания под кожей, оставляя сладкие дорожки после твоих губ.
"Давай еще", - голова кружится. Забытье сонно-медовое.
Сквозь дремотный туман очередной вскрик. Сколько их было... Мы не останавливаемся... До бесконечности.
"Ты меня пьянишь".
Я молчу, покорно откидывая голову и отдаваясь твоим жадным губам.
Прижимаешь к себе. Тихий стон.
Бесконечная смена поз. Бесконечное и непрерываемое желание даже после очередной близости, связываемые общим нашим разговором, словно бусины жмчуга, в единую цепь перерождений. Я падаю в пропасть безумного возбуждения. Я таю волной в море удовольствия. Я сгораю в солнце страсти. Я взлетаю в небо легкой пушинкой. Зверь... Растение... Стихия...
Сквозь перевоплощения слышу лишь твои резкие вздохи... Ты подчинен этому, как и я. Ты не можешь разорвать цепь, связующую нас крепкими и самыми тонкими нитями. Ты болен мной... Моя улыбка коснулась твоих губ. А я твоя...
Я засыпаю... Руки твои не дют мне спать... Вновь мучая желанием... Тело податливо откликаются на призыв.
А растаю от одного взгляда. Не смотри на меня.
- Не смотри на меня, - сквозь сжатые губы.
Она опустила глаза и отошла.
- Иначе я не отпущу тебя, - взгляд вглубь в себя. - Уходи.
Она отвернулась. Два невероятно тяжелых шага. Она остановилась - ноги не слушались.
Легкий возглас - он поднял ее на руки и прижал к себе.
Сил уйти у нее не оказалось. Сил отпустить у него не хватило.
- Дождись меня.
***
Он пришел к ней однажды ночью. Тени танцевали на стене, переплетаясь в лунном свете. Она улыбалась от счастья быть рядом и плакала от боли быть рядом. Он целовал ее влажные щеки.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
***
- Хината-сан, вы...вы...
- Ты, - она улыбнулась, увидев, как заалели щеки Кибы. - Мы же одна команда.
- Ну да, - он взъерошил волосы и усмехнулся, открыв дружелюбный оскал.
- Я хотел... Ты не могла бы...
- Госпожа Хината, вам пора в храм, - холодный голос и тень брата через прозрачную занавеску.
Хината сжала губы на мгновение, а потом ласково улыбнулась:
- Не проводишь ли ты меня в храм, Киба? Неловко, что мы не поговорили с тобой.
Киба кивнул, облегченно вздохнув.
***
Неджи пронзал взглядом, словно меч, фигуру Кибы, который что-то оживленно рассказывал Хинате. Акамару активно вилял хвостом, подпрыгивал и гавкал в самые яркие моменты описаний.
- Не стоит давать надежды, Хината-сан, - отстраненно-пытливый взгляд в ее глаза. - Если они не взаимны.
- Я не понимаю, о чем... - Она в последнее время любила готовить сама - привычка, появившаяся после той миссии. Неджи часто (случайно?) оказывался в это время дома и делил эту нехитрую трапезу.
- О Инузука Кибе, - он поклонился, благодаря за обед. - Аригато.
- Он друг... - начала она.
Неджи странно усмехнулся и вышел из комнаты, бросив на ходу:
- Не стоит говорить о том, чего нет.
Она вспыхнула и инстинктивно бросилась вдогонку за ним:
- Это так!
Неджи резко повернулся и холодно улыбнулся:
- А ты спроси его, как он к тебе относится.
Казалось, он наслаждается ее смятением. Ее наивностью. Ее доверчивостью.
- Я спрошу, - решительный ответ в глаза. - А как ты ко мне относишься?
Неджи замер, словно ударили в спину, найдя брешь в его защите, почти идеальной, благодаря Бьякугану. Незначительная брешь... Боль...
- Как к любимой... сестре, - с легкой заминкой.
Хината смутилась. Покраснела. Что-то в ответе было... странным.
Но он стоял спокойный. Уже готовый ко всему. Идеальная защита. Она не пробьет ее еще раз.
***
После того странного ответа прошла неделя. Каждый день она видела, как отчуждается от нее ее брат. Как становится резким, иногда непонятно задумчивым. У нее складывалось ощущение, что...
- Мне кажется, что тебе неприятно со мной общаться, - сказала она за очередным их обедом.
Он продолжил есть. И лишь съев все с тарелки, он невозмтимо ответил:
- Это не так.
- Разве? - она робко взяла его за руку, тем самым вызывая на доверительный разговор. Он резко встал, поклонился и ушел.
Хината вздохнула. Она не понимала ничего.
Два дня она не видела его. Она начала переживать, но боялась спросить у отца, чтобы не вызывать лишних разговоров о том, что у них случилось.
А что могло случиться? Ничего. Только...
***
И все-таки между ними что-то было. Это что-то проявлялось в холодном приветствии в резиденции Хокаге, в вежливых поклонах и в том, что он перестал с ней обедать. Хинате было тяжело осознавать, что у них что-то сломалось. Что-то она пробила тем вопросом. Что-то, что мучило его. И не давало им общаться так, как раньше.
***
Могла ли она подумать, что Неджи будет смотреть на нее так? Стоять перед ней и ждать ее ответа. Невозмутимый. Ранимый. Ее брат. И главное слово - ЕЕ.
Что заставило его ей признаться? Наверное, ревность. Странно было увидеть яростно сжатые кулаки и дикий взгляд, обезображенный Бьякуганом. Всего лишь ее разговор с Кибой в саду. Всего лишь...
Всего лишь драка. Всего лишь...
Киба ранил Неджи. Как ни удивительно, но ярость сделала ее брата слабее. Киба ушел к себе зализывать раны. Он тоже был не в себе.
- Ты станешь моей женой?
Ее спокойной отказ. И слова сожаления.
Он нахмурился сначала, но опять улыбнулся:
- Я все равно буду надеяться. Я так просто не отступаю.
А потом резкий удар Неджи. Он мог убить Кибу...
- И зачем все это?
- Просто. Достал, - Неджи неохотно отвечал. Хината была в гневе - это придавало ей сил.
- Просто? Это похоже на ревность!
- А если и ревность? Что это меняет? - ее брат отодвинулся, когда она стала перевязывать его рану.
- Не знаю... Много чего... И ты подслушивал! - она незаметно для себя погрузилась в воспоминания о том, как перевязывала ЕГО рану. Его поцелуи... Его руки... Его запах... Внутри все задрожало.
- Много чего? Это ничего не меняет, - хмуро ответил брат.
Она и не заметила, как стала гладить раненую руку. Неджи вздрагивал, но терпел.
- Почему? - ее голос снизился до шепота. Она словно попала в сон. Дежа вю.
- Потому что я не он, - он резко прижал ее к себе. - Потому что я это я.
- Ты это ты, - повторила Хината машинально.
- Ты мне нравишься, - Неджи прошептал через силу.
- И ты мне нравишься, - девушка улыбнулась, прижавшись в поисках прежней и такой необходимой защиты.
- Не так... как девушка... - он сжал губы, словно было ему больно говорить.
Только сейчас Хината осознала, что что-то не так.
- Я понимаю... - безоблачные лиловые бездны растапливали последние остатки разума, оставшиеся после вспышки неконтролируемой ярости.
- Не понимаешь! - он сжал ее руку - она дернулась в сторону. Но Неджи прижал ее с силой к себе, впиваясь в губы.
- Нет... - беззвучный крик в поцелуе.
- Теперь понимаешь, - сказал спокойно Неджи, отпуская ее. Она отползла в угол, напоминая беззащитного котенка. Разрушался ее мир. Мир, который долго собирала она по осколкам.
Он наклонился над ней, целуя снова. Она отклоняла голову в сторону, но он не отпускал, мучил ее поцелуем.
- Я буду всегда рядом. Я не уйду... - шептал он, прижимая к себе. - Ты меня притягиваешь. Не понимаю почему...
***
Открыв глаза, она сразу же испуганно прижала к себе одеяло. Инстинктивно свернулась калачиком, вспомнив про вчерашнее. Сердце пронзила боль. "Зачем?" Может, это все ей приснилось? И кровь, и драка, и сумасшедшее признание Неджи. По сравнению со всем этим признание Кибы казалось тусклым и малозначимым. Хината повертела головой, отгоняя странные мысли - о губах, целующих ее, о страстном признании вечно нелюдимого и равнодушного Неджи. Но такой ли он?
Какой же она была дурой! Хината с досадой кусала губы, вспоминая все знаки того, что не так просты были их отношения. С той самой первой встречи, когда маленький Неджи с восхищением глядел на нее. Она тогда покраснела. Может, тогда все и произошло? Но ведь он брат! "Двоюродный", - услужливо подсказало сознание. Брак разрешается, хотя и не одобряется. Брак? О чем это она? Одеяло резко откинуто. Машинально она идет к зеркалу - губы пухлые от поцелуев и болят. Он не отпускал ее долго. "Словно другой человек..."
Со странным, нездоровым блеском в глазах Хината побрела на завтрак. Позже всех. Что за ней не водилось. Ей хотелось остаться в комнате и не видеть его, но...
- Привет. Прости за вчерашнее. Я был пьян, - немного раскаяния в глазах и спокойствие обычного Неджи.
- Бывает... Не пей больше... - с облегчением отвтеила она: "Хвала небесам, это было помутнение".
- Но я сказал тебе правду. Ты мне нравишься, - он смотрит на нее невозмутимо. Как человек, который сбросил с себя груз и рад этому. Человек, который... с ума сошел?
- Как девушка... Я помню, - пробормотала покрасневшая Хината и спрятала глаза.
- Да. Очень, - он любовался открыто ее смущением. Он был рад. И Хината чувствовала его необыкновенную радость. Его счастье не таить свои чувства. Но как теперь быть ей?
- Мы... мы не можем ли опять? - Хината старалась смотреть куда угодно, но только не на Неджи, который смущал ее все больше и больше.
- Быть тем, кем раньше? - Неджи немного отодвинулся. - Хорошо, Хината-сан. Как прикажете, - и с поклоном удалился.
***
Их общение стало походить на какой-то спектакль. Все как раньше и не так. Не те интонации. Не те движения. Не те мотивы.
Он был отстранен, холоден, и при этом Хината чувствовала, что взгляды его только для нее, мысли его только о ней.
А еще он стал ей сниться. Хинате хотелось крикнуть: "Что ты делаешь?! Верни все назад!" Но он смотрел на нее ясными от счастья глазами и не хотел отводить глаз.
А еще...
- Я не думала, что здесь кто-то может быть, - Ей казалочь, что она сейчас провалится на месте или сгорит от стыда - накачанный торс блестел от пота, красивые волосы разметались по спине, тонкие ноздри раздувались. Высокий стройный парень, обнаженный до пояса, тренировался утром в саду. Она любила утром гулять. И вот такая встреча...
- Вы мне не помешаете, - он улыбнулся. - Наоборот, вы придадите моей тренировке очарования и красоты.
Иронично, немного высокомерно и очень соблазняюще. Он каждый раз бросал обжигающий взгляд. Под конец Хината вскочила и быстро направилась по тропинке к особняку. Это было невыносимо.
Было ясно, чего он добивается. И это ее возмущало до глубины души и волновало. Слишком волновало. Но что делать? Пожаловаться отцу? Хината представить не могла этого. Намекнуть?
***
Очередной семейный праздник. По традиции Неджи должен ее сопровождать. Но вот должен ли он согревать дыханием кожу? Должен ли поправлять на ней кимоно? Верх бесстыдства. Но он пошел даже на это.
Безумие...
- Неджи-сан, я прошу вас... Не делайте больше ничего. Вы меня смущаете, - попросила она, не выдержав, после очередной тренировки у нее на глазах в откровенном наряде.
- А я не делаю ничего... Что вам не нравилось бы... - Он подошел близко. Настолько близко, что Хината ощущала аромат его тела. Голова закружилась.
Очнулась она уже в комнате. Он сидел рядом и гладил ей волосы. Она беспомощно оглянулась. А потом прошептала:
- Я хочу отдохнуть.
- Хорошо. Я пойду, - он кивнул и отодвинулся. Но не ушел.
Хината ждала, но он не уходил. Глаза сами закрылись.
Она чувствовала, как он прижимает ее к себе. Как целует волосы. Она четко осознавала, что пора крикнуть - сбежится охрана, отец выгонит его с позором, а ее честь будет спасена...
Хината даже не вздрогнула, когда он стал целовать ее. А потом и раздевать.
Было приятно и стыдно. И от этого ощущения были еще более острыми. "Нельзя", - шепнула она, когда он поцеловал ее с благодарностью.
Он прижимал ее к себе и улыбался. А еще покачивал, бесконечно шепча глупые и нежные слова.
Она слабо улыбнулась, для себя понимая, что стала кем-то очень страшным. Чудовищем.
Она шепнула что-то ободряюще-ласковое - он улыбнулся. Он был рад почувствовать ответную ласку.
- Мне скоро на задание, Хината, - шепнул он. - Спи крепко. Я буду тебя охранять.
И вышел.
Она всю ночь плакала. А наутро не вышла из комнаты. Ей казалось, что весь мир знает о ее позоре. Весь мир видит, что ее брат с ней сделал. Весь мир знает, что она не смогла прогнать его. Он ведь его любила. Как брата.
Но разве брат любил ее как сестру?
Хинате было стыдно вспоминать, но та ночь была действительно очень трепетной. И нежной. Только неправильной. Ее тошнило и одновременно ей было хорошо.
***
С ним было спокойно. И неправильно.
Эти ощущения сливались в ком, спутанных между собой оттенков эмоций, и вставали в горле каждый раз, когда она с ним говорила. Сначала она раскрывала рот – ком застревал и мешал говорить – она преодолевала сопротивление и пыталась сказать. А потом все труднее и труднее – ком рос, ощущения путались. И со временем девушка совсем перестала говорить. Неджи обнимал ее, держал за руку, дарил ей дорогие подарки, очень красивые и необычные – старинные веера, драгоценные гребни для волос, нежно-палевые пионы. Она молчала и смотрела, как он с едва заметной дрожью касается ее распущенных волос и прикрепляет серебряный гребень. Затем тонкая рука проводит по всей длине пряди, любуясь контрастом кожи цвета песка белеющего в русле горного родника и завораживающей мглы ее волос. Она смотрит с пустотой и покорностью. Не приближая и не отрицая их близость. Смотрит и знает, что они вместе. Знает, что это неправильно. А еще он любит. Ей не нужно это знать, она не хочет это знать.
- Ты ведь знаешь…
А сейчас он скажет, что любит ее. Ей больно это слышно. Неприятно. Стыдно.
Потом он целует ее губы – она отклоняет в сторону голову, едва заметно. Сил нет. Желаний нет. Ничего нет.
Медленно опускает ресницы – сквозь их тень она видит нежную полуулыбку. Он рад. Не сделать бы ему больно… А вот и хмурится.
- Тебе не нравится подарок?
- Нравится. Красиво.
- Как и ты. Ты очень красивая, - подкупающая серьезность.
Щеки предательски заалели. Хината опустила голову и скрыла улыбку.
- Вот только не надо отрицать очевидное, - опередил ее ответ Неджи. Она всегда качала головой и возражала, что это не так.
- А я не отрицаю, просто хочу, чтобы ты говорил правду, - убеждающее и тихо проговорила Хината, посмотрев впервые в глаза.
- А я всегда говорю то, что есть. Ты красива. И я тебя люблю, - он приподнял ее за талию и поцеловал в лоб – по-братски. От этого невинного поцелуя внутри нее все запорхало от какой-то глупой и беззаботной радости, той самой, с которой они вместе играли детьми.
- И я тебя люблю, - из кокона противоречивых и сложных эмоций, опутавших ее разум и сердце, вылетела бабочка признания. Белая, простая, нежная – обычная капустница, которые встречаются в любом огороде крестьянина из вотчины Хьюга. Может, это воспоминание о той бабочке, которая словно уснула на указательном пальце мальчика с туманно-опаловыми глазами, когда он показал ее лиловоглазой подруге детства.
- Ты нужна мне. Будь со мной. Не уходи…
У Хинаты сердце оборвалось – после той близости она старалась поменьше бывать с ним наедине, уходила при любой возможности.
- Я рядом, - тихий ответ в шею. Ком в горле стал каменным – она начала задыхаться. От всего, что связало их крепкими нитями телесного контакта и разрушило тонкие струны душевной близости. Неджи не стал целовать ее и пытаться опять сделать ее своей, а легко начал кружить по комнате. От ощущения полета, неожиданного и внезапного, у Хинаты все поплыло перед глазами.
Он вынес ее на руках, передал служанкам и ушел, сказав напоследок:
- Ей стало плохо. Оградите мою невесту от любых волнений.
@темы: фанфик, Наруто, Рана (Wound), Саске/Хината
-
-
25.04.2011 в 10:47Что можешь знать ты о любви?
В душе, что умерли все чувства…
И не понять тебе весны и страсти,
Трепет сердца …грустно…
Печаль, светла печаль моя …
Я в одиночестве сгораю…
Но я как будто бы не знаю…
Что ты со мной, с моей бедой…
В прикосновении весны,
В дыханье солнечного ветра…
Я в ожидании любви,
Я в поединке тьмы и света..
В сражении я вечном за тебя…. (с)
-
-
25.04.2011 в 14:50Фанфик, как всегда, потрясающ. Но мне на этот раз не очень понравился стиль исполнения. Слишком сумбурно. Порой я даже не понимала, где и чьи реплики.
Но я жду продолжения. Да.
И Неджи в этот фанфике "плохой герой"
-
-
25.04.2011 в 17:37Спасибо за подарок) Я (грешным делом) так разбаловалась, что иногда жду твои стихи) очень-очень жду)
DreamerNat
Да, я планирую концовку. К сожалению, она будет не безоблачной. Стиля как такового нет. Я просто собрала куски, разрозненного характера. Их надо сплавлять и собирать в единый текст. Пока это была только механическая работа.
Я тоже пробежалась глазами: там действительно тяжело понять - куски не соединяются звеньями. Я буду делать правку на выходных. Я впервые собрала все части.
Неджи не плохой герой. Нет. Он обычный человек, любящий и ненавидящий. Просто он ее любит, а она - нет.
Когда будет готов окончательный текст (хоят бы первой правки), я напишу. Тогда можно будет не морщиться от стилевого несоединения.
-
-
25.04.2011 в 19:18-
-
26.04.2011 в 00:18-
-
29.05.2011 в 11:39зато продолжения кусочек)
-
-
29.05.2011 в 15:40